Старушка, охая, вошла в комнату и, оглядев ее, сказала:
— Лиза, да где же ты?
Занавески у кровати заколыхались; старушка поспешно подошла к кровати и раскинула их. Лиза лежала, спрятав Лицо в подушки. Старушка, побледнев, стояла в недоумении.
— Лиза! — тихо сказала она.
Лиза, не поднимая головы, дрожащим голосом спросила:
— Что вам?
— Господи! ты плачешь! — в отчаянии воскликнула старушка.
Лиза подняла голову; лицо ее было красно, глаза опухли; но она улыбнулась и сквозь слезы сказала:
— И не думала… я спала!
— Лиза, Лиза! — с горьким упреком заметила старушка.
Лиза быстро спрятала опять голову в, подушки. Старушка села на стул у кровати. Лиза тихо всхлипывала.
— Господи, за что ты меня наказываешь! — с отчаянием прошептала старушка.
Лиза привстала, вытерла слезы, кинулась на грудь к бабушке и опять горько заплакала.
— Бабушка, простите, простите меня! — тихо говорила она.
— Ах, Лиза, ты меня убьешь своими слезами.
— Бабушка! — раздирающим голосом вскрикнула Лиза.
— Полно, перестань, дурочка, — в испуге говорила старушка, гладя ее черные косы.
— Скажите, что простили меня, я перестану плакать!
Старушка поцеловала ее в лоб; Лиза повисла на шее у своей бабушки и стала ее целовать, приговаривая:
— Бабушка, голубушка, простите, я больше не буду!
— Ну, хорошо, хорошо! — сказала старушка, освобождаясь из объятий своей внучки. — Лучше пригладь волосы, ишь как растрепала их!
Лиза кинулась к зеркалу, распустила косы и начала приглаживать волосы. Старушка вскрикнула:
— Лиза! что у тебя коса-то одна короче? а?
Лиза вспыхнула; она быстро завернула косы около головы и отвечала, не повертывая лица:
— Я шалила, да и обрезала.
— Ну, это уж нехорошо! сколько раз я тебя просила, чтоб ты в своих шалостях хоть себя бы не уродовала.
— Разве это безобразно? ведь я только дома и когда жарко их распускаю.
— Куда же ты дела волосы? — спросила старушка, пристально смотря на внучку, которая, помолчав немного, холодно отвечала:
— Они у Степана Петровича.
Радостная и лукавая улыбка озарила доброе лицо старушки.
Молчание длилось с минуту. Лиза, напевая, села к столу, взяла карандаш и стала небрежно чертить им.
— Лизанька! — сказала старушка необыкновенно ласковым голосом.
— Что вам, бабушка? — бросив лукавый взгляд на старушку, спросила внучка.
— Знаешь, что я тебе скажу!
И старушка приостановилась.
— Ах, бабушка, уж не цыплята ли у пеструшки?
— Нет! — сердито отвечала старушка. — Я хочу говорить с тобою о Степане Петровиче, — прибавила она кротко.
Лиза вспыхнула, уткнулась в бумагу, карандаш сломался; она с сердцем бросила его, взяла другой.
Старушка решительно спросила:
— Ну, что же, Лиза?
— Да говорите, я слушаю! — запальчиво отвечала Лиза, очинивая карандаш.
— Видишь, Лиза, ты ведь никогда со мной не говоришь как следует! — с упреком заметила старушка и нахмурилась.
— Какие вы смешные, бабушка! ну, что я буду говорить с вами о Степане Петровиче!.. По мне хоть бы я век его не видала… да еще лучше, — тихо прибавила Лиза.
— Ну, так! как сведет с ума, потом хоть бы век не видать, — покраснев, сказала старушка и с гневом прибавила: — ты, кажется, хочешь и с ним?..
Лиза побледнела, быстро вскочила и грозным голосом закричала:
— Бабушка!!!
Старушка вздрогнула и замолчала, а Лиза, держась за стол, полная гнева, смотрела на нее. Потом в изнеможении она опустилась на стул.
В комнате сделалось так тихо, что слышно было жужжанье мухи, суетившейся за сторой.
Через минуту Лиза тяжело вздохнула, оглядела комнату и, остановив грустный и отчаянный взор на старушке, которая сидела с поникнутой головой, ласково сказала:
— Бабушка!
Старушка пугливо подняла голову.
— Степан Петрович будет сегодня у нас?
— Не знаю, а что?
— Так!
— Хочешь, я пошлю за ним! — радостно сказала старушка.
— Не надо, не надо! — пугливо перебила ее Лиза.
— Он болен, Лизанька.
— Что с ним? — дрожащим голосом спросила Лиза.
— Не знаю!
Лиза подняла голову и насмешливо посмотрела на старушку.
— Лиза, что ты смотришь? право, он нездоров! мне его мать сказывала. Не правда ли, они оба хорошие люди?
— Может быть.
— Бедные только, но ведь что в богатстве, моя Лизанька! вот ведь у тебя был жених и богатый…
— А! опять о замужестве! — зажимая, себе уши, с сердцем перебила Лиза.