А что, если они там, в ее доме, сейчас вдвоем? Если он околдовал ее так же, как и жену брата, схватил, поработил, сделав из нее добычу?
Таня так хорошо представила себе комнату актрисы, диван, на котором она лежит, уткнувшись лицом в вышитую подушку и постанывая под тяжестью нового неожиданного любовника, что ей стало нехорошо. Она остановилась.
Ну конечно! Она там, дома. И не открывает, потому что не одна, а с ним. Он крепко держит ее, схватив за руки, и не отпускает.
Что делать? Подождать, когда он остановится, отпрянет от нее и уже за ненадобностью, получив то, что хотел, безо всяких слов и объяснений покинет ее, захлопнув за собой дверь? Автограф он, видите ли, захотел! Да он ненормальный! Больной на всю голову мужик!
Она заметалась. Остаться здесь, спрятавшись за сосной, и дожидаться, когда он выйдет из дома Тумановой? И что тогда? Ну, упрекнет она его, и что дальше? Он рассмеется ей в лицо, скажет: «Да кто ты мне такая, чтобы мне сцены устраивать?»
И будет прав. Поэтому нечего его здесь дожидаться. Надо возвращаться домой.
Маша! Она же оставила ее в манеже! Она там, милая, наверное, охрипла от плача!
И Таня помчалась домой. Маша, к счастью, не плакала, она сидела среди игрушек и выглядела вполне себе счастливой.
Таня взяла ее на руки, прижала к себе. Мысли одна страшнее другой охватили ее, когда она представила себе, какой разразится скандал, когда Андрей узнает о ее связи с братом, как потребует развода и отберет дочку. И все отвернутся от нее, все, кто узнает ее историю. Ее грех.
— Хочешь яблочко?
Таня очистила яблочко и принялась кормить дочку.
Что делать? Как быть? Где он сейчас? В лесу. Ну конечно! Да что ему там делать в такой холод и непогоду? Он точно у нее. У этой развратной актрисы.
Она снова посадила дочку в манеж и через силу прибралась на кухне, достала миску, муку, молоко и замесила тесто. Пироги. Пусть будут пироги, надо же себя чем-то занять, чтобы не сойти с ума.
Она загадала: если Виталий придет и снова набросится на нее, значит, ни у какой актрисы он не был. Иначе откуда бы ему взять силы? А если нет, значит…
Ее воображение рисовало самые чудовищные, бесстыжие картины этого тайного свидания с Ларисой. А что? Женщина она опытная, много чего умеет и знает, как угодить мужчине. Достаточно посмотреть сериалы с ее участием. Конечно, ему с ней поинтереснее будет. А что может и умеет Таня, кроме как подчиниться?
Надо было готовить начинку. Из рук все валилось, не было сил. Когда резала лук, порезалась. Обработала ранку йодом, прилепила пластырь и надела напальчник.
А что, если признаться во всем Андрею? Сказать, что Виталий изнасиловал ее в первый же день и что она не знала, как ей поступить, говорить мужу или нет, потому что знала, как это будет ему больно. Ведь он так любит Виталия!
Что может последовать за этим? Она даже зажмурилась, чтобы представить себе эту сцену, и от «увиденного» ей сделалось еще хуже. Виталий посмотрит на брата своим немигающим холодным взглядом и спросит его: «И ты поверил ей? Да она сама, сама!» И кому Андрей тогда поверит: жене или брату? Кого он больше любит, тому и поверит. Но отношения с ним у Тани будут уже испорчены. Напрочь. Она должна была еще в тот день, когда Виталий только появился, сопротивляться до последнего, драться, кусаться, кричать, бить его, глаза ему выдавить, наконец!
А что сделала она? Даже пошевельнуться не смогла, словно ее держали в железных тисках. Вот говорят, что женщина может вывернуться, ускользнуть из рук насильника, но все это неправда. Когда мужчина сильный, когда знает, как схватить за запястья и обездвижить, придавить коленом жертву, да еще при этом причинить ей боль этой звериной хваткой, она не сможет и шелохнуться. И будет терпеть и ждать только одного — чтобы весь этот ад поскорее закончился. Но тогда почему же она вместо ада оказалась если не в раю, то все равно где-то рядом… Почему ее тело предало Андрея, почему с такой готовностью приняло чужого мужчину? Ну не потому же, что он так похож на мужа? Нет, нет! Что-то он сделал такое, волшебное, что она сорвалась с оси и улетела… И до сих пор летит, явно в пропасть, и сил сопротивляться этому у нее нет.
Вот и сейчас, что бы она ни делала, она постоянно прислушивается к звукам, ждет, что вот сейчас послышатся его шаги. Что откроется дверь и он войдет и снова парализует ее своим ледяным, властным взглядом.