— А посмотреть-то можно?
— Можно, конечно. Только давайте примерно через полчаса, сейчас вот человек вещи свои заберет… — Тамара бросила на Германа быстрый взгляд, как бы спрашивая его, хватит ли ему полчаса. Ведь и девушек упускать ей не хотелось.
— Да, мне хватит полчаса, — угрюмо отозвался Герман.
— Это он снимал дом… — пояснила Тамара и отвела взгляд от удивленного Германа.
— Отлично. Мы пока прогуляемся. Говорят, здесь Туманова живет, актриса. Вы знакомы с ней?
Герман уже открыл дверь и вошел в дом. Про актрису он уже не слышал. Пусть женщины поговорят, а ему надо увидеть любовное гнездышко его покойной жены.
Покойная. Успокоилась…
Волна нехорошего, горького чувства вызвала у него реальную тошноту, когда он, войдя в дом, захламленный, неприбранный, увидел лишь убогую гостиную (если ее можно было так назвать) и дальше — тесную спальню с широкой кроватью с примятыми старыми подушками в цветных застиранных наволочках, с комками сбитых сероватых простыней, со свисающим на пол одеялом желтого цвета. И рядом на стуле — аккуратно сложенную простынку (или пододеяльник с детским рисунком). Он уже видел такие простынки…
И вот здесь бывала Алена? Чистюля, каких свет не видывал!
И вдруг его фантазия подарила ему еще один, спасительный вариант: а что, если эту дачу Алена снимала не для себя, а для той же Галины!
Вспоминая, какой была с ним недавно Галина, ее темперамент и ненасытность, он так четко представил себе на этой несвежей постели именно ее, голую, влажную от пота, что вздохнул с облегчением. Ну конечно! И с чего он взял, что здесь была Алена? Она не такая! Равич уж точно не согласился бы на это убожество и грязь. Но тогда еще один вопрос: зачем было Галине принимать здесь любовников (у нее точно был не один, в этом Герман был уверен), когда у нее есть своя квартира? Да, может, как раз потому, что ей не хотелось впускать в свой дом каких-то случайных мужиков. Да, именно так все и было!
В сущности, он был уже готов покинуть этот дом, тем более что ничего, что могло бы принадлежать Алене, он не обнаружил (ни женских шлепанцев, ни одежды, никаких дамских штучек, косметики, ни халата в маленькой душевой комнате, разве что старые запыленные бутылочки с остатками шампуней), как вдруг понял, что его раздражает. Какой-то гул. Он прислушался. Вернулся на кухню и увидел большой старый холодильник, а рядом с ним такой же старый, чуть ли не промышленный морозильный ларь. Очень похожий на тот, что стоял дома в кладовке.
Он подошел к ларю, открыл его и нисколько не удивился, когда увидел, что он полностью забит маслом и свертками с мясом.
Теперь уже он и не знал, радоваться ему, что эта дача была снята женой для хранения замороженных ворованных продуктов, или, наоборот, огорчаться. Пятьдесят тысяч рублей в месяц за аренду — это же огромные деньги! Спрятанное здесь масло не может столько стоить! Зачем она копила все это? Разве что прогрессировала ее клептомания? Может, она нашла какую-то лазейку где-то на складе или скупала по дешевке у воришки-сторожа на маслозаводе и вот таскала, таскала, не могла остановиться? И мясо! Значит, не маслозавод, а просто какой-то продуктовый склад, или магазин, или рынок…
Делала запасы на черный день? Она что, не была уверена в завтрашнем дне? Боялась голода? Чушь! Это точно какая-то болезнь.
Герману неприятно было вспоминать приступы клептомании покойной жены. А ведь она потихоньку подворовывала какие-то вещи у подруг, таскала какие-то мелочи из детского сада… Причем все это ей и не надо было. Просто брала то, что плохо лежало. И потом, когда Герман прищучивал ее, отшучивалась, мол, завтра верну. И возвращала.
Спрашивать о масле у повара Тамары было бессмысленно — масла в таких масштабах в детском саду не бывает. Конечно, кое-что она могла брать, но не такими большими заводскими упаковками!
Он не хотел, чтобы Тамара увидела этот масляно-мясной склад в ларе. Но что он мог поделать?
Он вышел с пустыми руками и сказал, что ничего Алениного там нет.
— Думаю, она снимала дачу для кого-то другого, для свиданий, — пояснил он, нервно покусывая губы.
— Да, такое может быть. Ну и слава богу! А я-то переживала… Теперь, когда случилась беда, вдруг узнать такое о жене… Ну что, можно показывать девчонкам дом? Как там, чисто?
— Там бы постель поменять…
— Ладно, завтра приеду и приберусь. Сейчас у меня уже времени нет. Вы же отвезете меня домой?
— Ах да, сегодня же суббота и вы не работаете! — дошло до Германа.
— У меня дома дела сегодня, муж должен несушек купить…