Татьяна задумалась:
— Что ж… Вполне может такое быть. Алена могла, конечно, привозить Ларисе продукты, а та, в свою очередь, делилась дешевым маслом и мясом со своими подружками, но ведь могло же быть и так, что Алена эта была психологом или психиатром, понимаете? Одно другому не мешает. Может, у нее кто-то из близких фермер, вот она и помогает. Или она вообще экстрасенс…
— Так у Ларисы была депрессия? Вам что-нибудь об этом известно?
— Ну, сама-то Лариса мне ничего такого не рассказывала, мы не в таких с ней отношениях… Но то, что она в последнее время стала нервной, я заметила. Когда звонила ей, к примеру, чтобы спросить, нужно ли полить цветы или нет, она нагрубила мне… Хотя раньше этого не было. Да, кстати, она же могла и племянницу к себе пригласить, чтобы ей легче было пережить эту самую депрессию. А вы пойдите к ней, ее Олей зовут.
— Мы уже были…
— И что она вам сказала?
— Мы надеялись, что застанем там саму Туманову.
— Днем она почти всегда на съемках. Вы подождите до вечера, она и появится. Хотя может переночевать и в московской квартире. Но если это так важно, оставайтесь здесь, у меня. По лесу погуляете, отдохнете здесь, места много.
— Скажите, Татьяна, вы же бывали в ее доме, вдруг вам случалось видеть ее украшения?
— Да, конечно! Признаюсь, я не вытерпела и как-то открыла ее шкатулку, чтобы посмотреть на ее бижутерию, интересно же! Нет, конечно, там были и драгоценности, но немного. А вот разных украшений дизайнерских, интересных, у нее много… И что?
— На Алене в день ее смерти было такое ожерелье, или бусы, не знаю, как сказать правильно… жемчужное, со вставками из цветных камней. Очень красивое, оригинальное.
— Я знаю, помню его. Мне тоже понравилось. Больше того, я решила смастерить себе такое же!
— И оно здесь, у вас?
— Да, конечно! Сейчас покажу!
— Можно на него взглянуть?
Ей давно было пора спросить хотя бы фамилию Татьяны, но разговор так затянул, увлек ее, что Женя об этом забыла напрочь.
Татьяна вышла из кухни, но вернулась с пустыми руками.
— Ничего не понимаю… Было же на комоде… Хотя, постойте, надо в другой коробке посмотреть… — И она снова ушла, даже убежала, словно что-то вспомнив, и вернулась уже с украшением. Три ряда жемчуга с цветными камушками — розовыми, зелеными и голубыми. В точности такие бусы, какие были на шее покойной Карамеловой.
— Надо же, прямо копия! — воскликнула Женя. — Очень мило! Вы бы могли при ваших способностях заняться и таким вот бизнесом! Это сейчас очень модно.
— Сделать-то такие штучки нетрудно, чисто технически, тем более что сейчас в специализированных магазинах для рукоделия можно найти все, что твоей душе угодно. Но вот фантазии мне не хватает. Хотя надо подумать…
— А мы могли бы сейчас с вами снова пойти в дом Тумановой, чтобы выяснить, на месте ли ее бусы?
— Так вы же там были!
Женя почувствовала, как краснеет. Наташа, вероятно, испытывала такие же чувства. Ну не догадались! Зашли к Тумановой в дом просто так, чтобы выяснить, кто может сейчас находиться там, поскольку известно же было, что сама Туманова на «Мосфильме». Приехали в Сосновый Бор как бы на разведку, увидеть это место, поговорить с местными жителями, которые могли видеть Карамелову, а тут такая удача — встретили еще и Германа с хозяйкой дома, который снимал кто-то из супругов Карамеловых.
— Понимаете, та девочка, что там живет, племянница ее… Мы ей ничего не рассказали об убийстве Карамеловой, она бы могла позвонить Тумановой и как бы предупредить ее, понимаете? А нам этого не нужно… А просто вот так взять и попросить ее показать нам украшения Ларисы — как бы мы ей это объяснили? Эта Оля еще не знает, что мы из полиции, понимаете?
— Ну хотите, я вам помогу? Схожу туда сама и поговорю с Олей. Скажу, что хотела бы сфотографировать бусы, чтобы сделать себе точно такие же. Вот и все! Она хорошая девчонка, она разрешит!
— Было бы отлично, — сказала Женя.
— Так давайте я прямо сейчас и схожу. А вы можете подождать меня здесь. Если Маша проснется, загляните к ней, и она сразу успокоится… Хотя… может, наоборот, заплачет… Короче, я быстро! А вы ешьте рыбу! Остыла уже совсем!
Татьяна ушла. Женя с Наташей потеряли аппетит.
— Вот что за народ у нас? Смотри, ушла, оставила в доме посторонних людей, даже документов у нас не спросила! Живет одна, в лесу… Да еще и ребенок здесь! А если бы мы были мошенницы? Обчистили бы дом или украли ребенка! Как так можно? Напрочь отсутствует инстинкт самосохранения!