— Извините, если я не соглашусь с вами, — сказал Кокорин, — я утверждаю, что убийца непременно был в доме Русланова до убийства и был одет в коричневый сюртук.
— Почему же вы так полагаете?
— Очень просто. В саду только один след — от лестницы к забору. Других следов не существует. В саду этом осенью никто не ходит. Все калитки в нем заперты и заколочены.
— Так неужели же он был в цветном пиджаке на балу, и его никто не заметил?
— Нет, он мог спуститься по лестнице с чердака или с крыши, войти в окно и, сделав свое дело, бежать через сад. А как он попал на чердак или на крышу — этого уж я не знаю. Он мог до бала, никем не замеченный, подняться по черной лестнице на чердак и с чердака через слуховое окно выйти на крышу. Или он мог подняться на крышу прямо с улицы каким бы то ни было образом, всего ведь два этажа. Подобные вещи бывают. Помните дело о краже серебра у предводителя дворянства[6]? Вор сознался, что он влез на крышу по громоотводу, а оттуда через слуховое окно перелез на чердак.
Я взглянул в акт осмотра и убедился в верности соображений Кокорина. Моей рукой было записано в акте, что «в саду были замечены только одни следы, обращенные носками от лестницы к забору».
— Одно меня сбивает с толку, — продолжал частный пристав, — убийца должен быть необыкновенный силач, привычный к путешествиям даже по громоотводам, и, следовательно, должен быть из простого звания, а между тем лоскут, оторвавшийся от его платья, имеет шелковую подкладку.
В это время в комнату вошли эксперты с их подмастерьями.
— Какое же ваше заключение? — спросил я.
— Сапоги, от которых остались следы, сшиты не у нас, даже не в здешнем городе, — сказал один из них.
— И вы все этого мнения?
— Все. Судя по слепку, это должны быть сапоги самой тонкой работы. Высокие скошенные каблуки, очень узкий объем окружности сапога, с узким носком и вогнутою подошвой, так шьют только бальные лаковые сапоги. Мы же делаем сапоги и ботинки все с круглыми носками.
— Вы полагаете, что это след сапога, а не мужского ботинка?
— Сапога. Работа, должно быть, московская. Здесь мы таких сапог не делаем, потому что люди богатые нам их не заказывают, а выписывают все более из Москвы.
Я составил протокол экспертизы и отпустил сапожников.
— Как же это ваш простолюдин гуляет в лаковых сапогах? — спросил полицеймейстер у Кокорина.
— Точно так же, как он ходит в пиджаке с шелковой подкладкой! Впрочем, это все одни догадки.
— Прошу вас не дожидаться письменного приказания для производства розысков, — сказал я Кокорину. — Вы знаете, что нужно делать. Нужно отыскать, во-первых, тот сюртук, от которого оторван лоскуток сукна, и узнать, кто его надевал вчера вечером или кому он принадлежит. Во-вторых, нужно разыскать бриллианты, если они не увезены из нашего города.
— Если эти вещи здесь — они в скором времени будут мною вам представлены.
Кокорин вышел.
Я напомнил тогда полицеймейстеру о необходимости следить за всеми уезжающими из города.
— Еще ночью сделаны мною все необходимые распоряжения, — отвечал мне полковник Матов. — За ловкость и расторопность тех людей, которым я поручил исполнение этого дела, я ручаюсь.
Мы простились.
Оставшись вдвоем с прокурором, мы долго еще беседовали об этом деле. Более всего удивляло нас, что из всех посетителей Русланова никто ничего не заметил, тогда как очень многие были только через комнату от того помещения, в котором умерла Елена Владимировна. Убийце надо было войти в окно с лестницы, пройти всю ширину коридора и через открытое во внутреннюю комнату окно нанести удар сидевшей на кушетке Руслановой. Когда она вскрикнула, ему надо было успеть сорвать с ее головы диадему и тем же путем уйти! И это совершено во время бала, когда весь дом был полон народа, и никто ничего не заметил!
Мы терялись во всевозможных предположениях, но ни на одном из них не могли остановиться.
— Подождем, что покажут розыски, — сказал мне, наконец, прокурор. — Не может быть, чтобы мы не попали на какой-нибудь след. Будем терпеливы.
6
Предводитель дворянства — в Российской империи важная выборная должность в системе сословного самоуправления дворянства.