- Ну, вот, - сказал Питер. – «Леди из Шалот». Кто бы мог подумать, она существует. - Он вздохнул. – Все-таки я никогда не смогу по достоинству оценить шедевры искусства. И что нам это дает?
- Возможно, что-то есть в информации о картине, - ответил Боб, щелкнув мышкой на небольшую статью под картинкой. – Ничего важного. Так, есть. Указана примерная оценочная стоимость: миллион долларов.
- Ого, – фыркнув, сказал Питер. - Это, несомненно, повод стать ценителем искусства.
- Нам нужно обязательно выяснить, была ли картина украдена, - сказал Юпитер и выбрал еще одну ссылку поисковой системы. Вскоре первый сыщик восторженно присвистнул. - Посмотрите на это!
- Что там?
- Здесь написано, что копия картины была приобретена городом Санта-Моника двадцать лет назад и с тех пор выставляется в Художественном музее Санта-Моники.
- Это очень близко отсюда!
- Верно Питер. И знаете что, я думаю? Это не совпадение. Друзья, мы на верном пути!
- Еще один блин?
Тетя Матильда поднесла ему к носу сковородку с ароматным, золотисто-желтым жареным блинчиком. Юпитер заставил себя не смотреть на него.
- Нет. Спасибо.
- Но ты съел только один!
- Я не голоден.
Тетя Матильда громко захохотала.
- Не голоден? Такое на моей памяти в первый раз! Особенно, когда я пеку блины на завтрак. Ты меня не обманешь, Юпитер!
- Оставь мальчика в покое, Матильда, - сказал дядя Титус, глядя на жену поверх газеты. - Он знает, что говорит. Не так ли, Юпитер?
Титус Джонс заговорщически подмигнул племяннику.
- Мне нужно идти, - быстро сказал Юпитер, допивая остатки какао и выбегая из кухни. Быстро бежать отсюда! У него еще оставалось несколько свободных минут до школы, но дискуссия тети Матильды и дяди Титуса действовала на нервы. Юпитер взял свою сумку, вышел из дома и направился в штаб. Его сердце заколотилось в груди от волнения, пока он открывал дверь. Он разозлился на себя за это. Неужели он действительно ждет, что она позвонила ночью и оставила сообщение на автоответчик? Вряд ли. Юпитер вошел внутрь. Лампочка автоответчика не мигала. Разочарование захлестнуло его, как гигантская волна. Она не позвонила. И не пришла. Он ошибся в ней. Первый сыщик, удрученно опустив плечи, развернулся и поплелся обратно к двери, как вдруг зазвонил телефон. Он вздрогнул, подскочил к столу и схватил трубку.
- Юпитер Джонс, три сыщика?
- Привет.
- Бриттани!
- Да.
- Хорошо, что ты позвонила. Я волновался. - О своем разочаровании и гневе он счел за лучшее не упоминать. – Почему ты не пришла вчера? Я пытался позвонить тебе.
Голос Бриттани звучал очень серьезно, когда она сказала:
- Мне очень жаль. Я... я чувствовала себя не очень хорошо. Юпитер, мне нужно с тобой поговорить. Мы можем встретиться сегодня?
- Конечно.
- Хорошо. Сразу после школы?
- Извини, после школы мы с друзьями идем в музей Санта-Моники.
- В музей? Зачем?
- Мы ведем новое расследование. Я расскажу тебе позже.
- Хорошо. Тогда сегодня вечером?
- Хорошо. Давай встретимся в кафе-мороженом?
- Договорились. Но на этот раз действительно только по половинке шарика.
Юпитер попытался пошутить. Бриттани не засмеялась. И это обеспокоило Юпитера больше всего на свете.
Художественный музей представлял собой современное здание из стали и стекла, отражающее лучи летнего солнца. Располагался он в центре Санта-Моники, недалеко от Роки-Бич. Три сыщика приковали свои велосипеды у входа, и некоторое время стояли перед музеем в нерешительности.
- Как вы думаете, в решении загадки, нам это как-то поможет? - спросил Питер, с сомнением разглядывая фасад. – Ведь это музей. Увидим мы эту картину. И что?
- В любом случае, стоя на улице, мы об этом не узнаем, - решительно сказал Юпитер. - Идем внутрь.
В музее царила приятная прохлада. Из-за прекрасной летней погоды посетителей почти не было. Очень немногие прогуливались по извилистым коридорам и выставочным залам. Атмосфера была расслабленной и спокойной. В залах стояла полная тишина. Единственными звуками было эхо их шагов. На стенах висели картины: большие картины, маленькие картины, акварели и огромные масляные полотна. На пьедесталах стояли скульптуры: от натуралистичных фигур до абстрактных геометрических форм. Люди с задумчивым и одухотворенным выражением на лице неторопливо ходили по помещениям и с интересом останавливались перед тем или иным предметом искусства.