Бриттани встретилась глазами с монахом, ожидая от него ответа.
- Я не могу сказать вам, что правильно, а что неправильно. Это знает только Всемогущий Отец. Нет простого пути и простого ответа. Я просто хочу, чтобы вы были на сто процентов уверены, что путь, по которому вы хотите идти, действительно ваш.
Бриттани кивнула.
- Я уверена.
- Остался ты третий, твое решение, - сказал Юпитер, выжидающе, почти умоляюще, глядя на третьего детектива. – Ты не обязан соглашаться, Боб, если не хочешь. Никто и ничто не заставит, правда. Если ты против, то... мы этого делать не будем.
Боб вздохнул. Он не был уверен, что принял правильное решение. Но наконец, он твердо сказал:
- Согласен.
Наступило очень долгое молчание. И молчание не было безмятежным. Все понимали, это только первый шаг. Пожалуй, самый простой из всех. То, что впереди, намного труднее.
Вдруг раздались хлопки. Все вздрогнули. Звук доносился из тьмы туннеля. Кто-то вышел из прохода в хранилище.
- Браво! Мои аплодисменты! Это было действительно отличное выступление! Браво, Бриттани! У тебя действительно талант! Ты убедила всех, даже высокоморального Боба Эндрюса!
- Мистер Грэм! - хором воскликнули трое сыщиков.
- А это кто? - спросил в изумлении брат Рафаил. - Это никогда не кончится? Здесь скоро просто не останется свободного пространства.
- Что вы здесь делаете? – спросил Юпитер ошеломлено.
- Спасаю вас от самой большой ошибки в истории вашей детективной карьеры, - ответил репортер, указывая на Бриттани. - Она мошенница! Я расслышал не все из вашего разговора, но знаю точно, она всех вас одурачила, особенно тебя, Юпитер!
- Вы лжете! - сердито прошипел Юпитер.
- На самом деле? Ты даже не дал мне договорить. Тогда откуда ты знаешь, что я лгу?
– Это легко понять, - сказал Юпитер. - Вы еще злитесь из-за лопнувшего интервью. С тех пор не упустили ни одного случая нас уязвить, и методы ваши становятся все более и более абсурдными! Сначала клевета в музее, а теперь это! Знаете что, мистер Грэм? Остыньте!
Грэм высокомерно улыбнулся.
- Легко, остыл, а теперь не могли бы вы дать мне возможность все объяснить, пять минут?
- Не понимаю, зачем вам это нужно.
- Раскрыть правду. Я думал, именно она вас, детективов, всегда особенно интересует!
- Пусть говорит, Юп, – пожал плечами Боб. - Я хочу послушать.
Юпитер на мгновение заколебался, затем вызывающе кивнул.
- Хорошо.
- Очень мило с вашей стороны.
Высокомерно ухмыльнувшись, и окинув взглядом трех сыщиков, Бриттани, брата Рафаила и лежащего на полу, связанного и все еще находящимся в бессознательном состоянии Болдуина, Грэм начал свой рассказ:
- В одном ты прав, Юпитер: все началось с того проклятого интервью. Питер проговорился о письме, когда мы говорили о Югене, и я навострил уши. Вы довольно невежливо выпроводили меня в тот день, но я решил остаться неподалеку и понаблюдать за вашим штабом. И, в конце концов, вы ушли и оставили дверь на некоторое время открытой, я пробрался внутрь и нашел письмо от Югене.
- Что? - Юпитер взорвался от негодования. - Вы вломились в нашу штаб-квартиру?
- Как я уже сказал: дверь была открыта. И ты будешь мне за это благодарен, Юпитер, поверь мне. Итак, я прочитал письмо. Вернее, я быстро просмотрел его, боясь быть обнаруженным. К сожалению, не хватало одной страницы.
- Я забрал ее с собой в библиотеку, - вспомнил Боб.
- Все, что я знал о Югене и о вас, после прочтения письма, сложилось воедино. И из этих фактов я вывел один логический вывод: вы - сообщники Югене! Как еще можно было объяснить то, что вы позволили ему сбежать трижды в прошлом! А тут еще это наследие, и письмо, в котором он просит найти его украденные картины. Мне было ясно, что вы годами очень ловко маскировались под детективов и работали вместе. И я решил написать историю вашего разоблачения.
- Вот почему вы устроили театр в музее! - сказал Юпитер и презрительно рассмеялся. - Я никогда не слышал ничего более абсурдного, мистер Грэм.
- Теперь я знаю, что сделал неверные выводы, - признал Грэм.
- Если вы и впредь будете читать чужие письма, следует научиться читать их внимательнее, - ядовито сказал Питер. - Тогда бы вы быстро сообразили, что мы никогда не имели никакого отношения к делишкам Югене.