— Ну, цыть, не плачь! Я тебя успокоить хотел, а ты, наоборот, в рев пустился! — погладил Афган Тараску по голове. — Понимаешь, братец, мы маты твою шукалы. Хотели, шоб она забрала тебя. Только не хочет она тебя брать к себе.
— Почему? — изумился Тараска. — Разве я плохой?
Афган улыбнулся и потрепал Тараску по голове:
— Да нет, ты, брат, очень даже хороший. Просто мать тебя не знает.
— А если узнает, то заберет?
— Не знаю. Теперь я уже ничего такого не могу знать и понимать, братец! Наверное, сейчас какая-то новая порода матерей появилась. А тебя, хлопче, мы завтра с утреца отвезем к твоим дидуне с бабуней. Стариков и дитэй забижать грех! Не для того воевали!
Утром, действительно, Тараску отвезли в Гайдуковку. А выбраться из подвала оказалось очень даже просто. Оказывается, в маленькой комнатке была потайная дверь в лифт, который поднимал всех прямо в квартиру на первом этаже.
Так закончились Тараскины приключения.
9
В сенцах ведра загремели. Тараска вскочил с места, сгреб со стола фотокарточку и сунул ее в самый дальний угол комода. Он вовсе не боялся, что бабушка заругается. Бабушка и сама большая любительница рассматривать фотографический альбом. Просто о родителях своих Тараска предпочитал не разговаривать со стариками. Во-первых, о том, что он с ними периодически беседует таким образом, не знает никто. Это его тайна. Во-вторых, после Тараскиной самовольной поездки в Донецк и дедушка, и бабушка о Тараскиных родителях и слушать ничего не желали. Еще бы, столько пережить за несколько дней. Бабушка рассказывала, что дедушка чуть не умер, когда обнаружилось, что внук пропал.
Искали тогда Тараску все гуртом. Вся Гайдуковка и половина Дуванки на уши поднялись. Тараску-то кто не знал? Да все, почитай. Ну, все и принялись искать. И друг у друга, и по сараям, и на хоздворе. Потом кто-то вспомнил, что видел, как Тараска в большой автобус заходил. А как выходил, того никто не заметил. Ну, тогда Васыль Опанасович Галушко принялся звонить в район кругом: в милицию, в больницы. И Пылып Галушко в Дуванке тоже до своей власти дозваниваться стал. Потом с дедом ездили туда же. А Тараску не нашли. Тогда дед и захворал сильно. Сердце у него дуже защемило. Еле-еле откачали. Ну, тут кто-то из родычей предложил к Алхасову обратиться. Он все может, потому что у него связи. Алхасов не отказал, пообещал помочь. Чем уж он там помог, никто не знает. Однако, вдруг, ввечеру подъезжает к дедовой хате легковушка. Выходит из нее человек и метет прямо во двор. Дед с бабою всполошились, испугались до смерти. Подумали, что плохие новости этот человек привез. А он вытаскивает из кармана Тараскину фотографию, на которой Тараска жив-здоров, да еще и веселый. Сидит в какой-то квартире. Игрушками завален весь. И никаких следов мучений на всем его облике. Ну, человек и говорит, что, дескать, цел и невредим ваш внук. И все с ним в порядке. А вскорости прибудет он домой. Но в настоящее время некоторые заинтересованные люди ведут через него переговоры с его матерью. Так что придется немножко подождать Тараску. А чтоб старики шибко не убивались из-за внука, эти самые заинтересованные люди выдают компенсацию за моральные издержки.
Баба так и села на землю от страха. А дед взбеленился:
— На кой грэць нужна нам ваша компенсация?! Вы нам внука возверните!
— Берите, берите, диду! — сказал человек. — Деньги и вам, и вашему внуку лишние не будут. А я не могу их назад везти, потому как казенные.
Дед потребовал поклясться, что с Тараской ничего страшного не случится, и что вернется домой. Потом черкнул записку для Тараски. На том и расстались. А деньги человек оставил. Правда, дидуня до самого Тараскиного возвращения не взял из этих денег ни копейки. А самого Тараску долго не отпускал со двора. Только к Василю разрешал сбегать поиграться.
Ну, Тараска не шибко и спорил. Вернее, совсем не спорил со стариками. Он же не дурак, чтобы не понимать, как настрадались дедушка с бабушкой.
Увидав внука не в постели и не на печи в такую рань, а посередь хаты, бабка Ганна пришла в сильное замешательство.
— А чого цэ ты вскочив? — встревожено спросила она. — Мабудь, рыбку ловил? — И ощупала постель.
— Ни! — засмеялся Тарасик.
— Ну, тоди ходым снидать! — предложила она.
— Ни! — опять засмеялся внук и, подпрыгнув на одной ноге, поскакал к дверям. — Я к Василю пойду! — крикнул он уже со двора и бросился к соседскому плетню.
10
А дед Тарас сидел на завалинке и подставлял солнышку свои ревматические ноги. Серко приплелся к деду, уткнул морду в корявые дедовы ладони и заплющил глаза.