Каждая девушка в Волчьей Зиме знала о мальчиках
Сандринах. Озорные улыбки, глаза, как отражение в море
грозовых облаков. Ветер в тёмных волосах. Таков теперь
Джозеф. И хотя Арсиноя любила Джулс и считала её красивой,
она знала, что Джулс не так красива, чтобы удержать такого.
Арсиноя смотрела на линию между пальцами. Мгновение
назад ничего не могло напугать птиц, разрушить гнёзда… Но в
узлах столько всего – и Мадригал связала волосы Джулс и
Джозефа так крепко…
Она завернула лентой их в последний раз. Мадригал взяла
серебряный нож и резанула по нижней части предплечья
Арсинои так быстро, что ране понадобилось несколько секунд,
дабы начать кровоточить.
- Ой! – вскрикнула Арсиноя.
- Это не больно.
- Больно. Могла бы предупредить.
Мадригал отмахнулась и прижала локон к крови. Она
сжимала руку Арсинои, словно мочала локон в жидкость.
- Кровь королевы… Кровь острова. Благодаря тебе Джулс и
Джозеф никогда не расстанутся.
Арсиноя закрыла глаза. Джулс и Джозеф. Они неразлучны
с самого рождения – пока она не появилась. Пока они не
попытались спасти её, не были разделены. Чёрный Совет не
наказал Арсиною за побег. И её убивало чувство вины за то, что
Джулс и Джозефа покарали так сильно.
Мадригал отпустила её руку, и Арсиноя сразу же прижала
к себе. Кровотечение уменьшилось, разрез пульсировал.
Мадригал
не
подумала
о
бинтах
или
чем-то
кровоостанавливающем. Может быть, ценой магии окажется
потерянна вена королевы.
Мадригал запихнула локон в маленький мешочек. Когда
она протянула мешочек Арсиное, пальцы были липкими и
красными, локон внутри словно бился, как сердце.
- Когда высохнет, - сказала Мадригал, - держи в
безопасном месте под подушкой. Или заверни в свои волосы, не
придётся ничего резать.
Арсиноя сжала вещь в кулаке. Когда магия была свершена,
она чувствовала себя неправильно. Кривизна от доброты. Она
не знала, зачем это сделала. Нет оправданий, кроме лёгкости –
но прежде ей ничто легко не давалось.
- Я не могу сделать это с Джулс. Не могу забрать её любовь.
Вопреки причинам, она б не хотела этого.
Прежде чем она передумает, Арсиноя швырнула локон в
огонь. Мешочек сгорел быстро, а волосы Джулс и лоскут
Джозефа чернели, как умирающее насекомое. Дым рвался к
небу. Мадригал вскричала и вскочила на ноги.
- Затуши его и идём домой, - сказала Арсиноя. Она
пыталась говорить, как королева, но была слаба, словно
потеряла половину крови, а не пару капель.
- Что ты сделала? – печально спросила Мадригал. – Что ты
только что сделала с нашей бедной Джулс?
Роланс
В дворе на восточной стороне у основания храма
Мирабелла могла быть одна. Одно из немногих мест, куда
жрицы отпускали её без эскорта. Одно из немногих мест, где
она была в безопасности. Даже когда она молилась у алтаря,
несколько стояли в тени. Только во дворе и её спальне в
Вествуд-хаус она была одна. Свободна думать или даже
плакать.
Она часто плакала, как от испытаний Ро на скалах.
Большинство слёз она скрывала, но не все. Слова о её грусти
быстро разбегались, жрицы косились подозрительно. Они не
могли принять её плачущую, с признаками слабости. Они бы
предпочли, чтобы она этого не делала.
Мирабелла подогнула ноги под себя на холодной
каменной скамье. Когда она поднимала ноги, чёрно-белый
дятел устроился на её следе и принялся бродить вокруг.
- О, - он был чудным и с умными чёрными глазами. Она
порылась в карманах и пожала плечами. – Прости, у меня
ничего нет.
Надо было взять. Ведь его пение было столь желанным.
- Это ему не нужно.
Мирабелла повернулась. Молоденькая инициированная
стояла у входа во двор, у снежной изгороди. Она держала белый
капюшон, и его белый капюшон срывался от ветра.
Мирабелла закашлялась.
- И что тогда?
Девушка улыбнулась и зашла во двор.
- Он хочет тебя подбодрить.
Она отпустила капюшон, и дятел спрыгнул с земли, чтобы
оказаться на воротнике.
Глаза королевы расширились.
- Ты из Природы.