- Я не должна была спрашивать, - надулась она.
Он провёл ладонью по её колену, и Катарина рассмеялась.
Столько девушек. Женщин. И он её – только её сейчас.
- Ты не можешь находить меня куда более плохой, после
стольких лет попыток? – спросила она.
- Нет, - он смотрел ей в глаза. – Никогда. Сложнее всего
понять, что я думаю…
- Что?
- Вспоминать, почему я тут. Сделать из тебя королеву-
искусительницу. Чтобы ты получила поддержку на кострах.
- А поддержка имеет значение? Они не помогут убить
сестёр.
- У любимой королевы много глаз и ушей. Поддержка
важна после коронации.
Желудок Катарины сжался, отталкивая еду.
- Это всё давление и ожидание… У меня не выйдет, как на
день рождения.
- Ты не подведёшь, - сказал Пьетр. – Когда ты ступишь во
время костров, никто не будет смотреть на твоих сестёр. Когда
женихи тебя увидят, о других королевах они забудут.
- Но Мирабелла…
- Забудь Мирабеллу. Надменную и жёсткую. Ты будешь
улыбаться. Флиртовать. Будешь той королевой, как им хочется.
Если я смогу научить тебя стоять прямо.
- Прямо?
- Ты весьма кротка, когда идёшь, Катари. Я хочу, чтобы ты
ходила, как повелительница. Иногда, даже кажется, что ты
бегаешь туда-сюда…
- Ох…
Она рассмеялась и толкнула его. Он упал на ковёр и тоже
рассмеялся.
- Ты прав. Я мечусь. Как крыса, - она улыбнулась. – Но это
закончится. Ты научишь меня, и они забудут свои имена с
одного взгляда.
- С одного взгляда? – переспросил Пьетр. – Смело.
- Но я это сделаю. И тебя заставлю забыться, - Катарина
опустила глаза.
- Забыть это?
Она смотрела на него снизу вверх.
- Нет, другое.
Когда Натали взяла Катарину в Волрой, причина была
одна – отравить пленника. Она никогда не заходила во дворец.
Не сидела на сессии Чёрного Совета, слушая их рассказы о
налогах на фрукты Природы или стекло Роланса. Она не
встречалась с представителями последнего короля-консорта от
материка, когда они приходили со своими интересами. Но это
нормально, говорила Натали, до коронации.
- Он судим в Кэнора, - сказала Натали, когда они выходили
у Индрид-даун, видя Волрой. – За убийство. Жестоко, ножом.
Это не долго – определять наказание.
Повозка на мгновение остановилась на улице Эджмур, где
находились боковые ворота дворца. Катарина запрокинула
голову назад, прячась в темноте, но было слишком близко,
чтобы увидеть шпили. Когда её коронуют, она будет там жить –
но её никогда не интересовал Волрой. Вопреки величестве
шпилей, это было слишком формальным и твёрдым. Больше
окон и света, че в Грэйвисдрейк, но всё ещё холодно. И столько
прихожих, музыка шагов в них…
Катарина отклонилась от окна, скрываясь за шторкой.
- Женевьева и Лукиан тут сегодня? – спросила она.
- Да. Может быть, мы встретимся за обедом. Я могу сделать
так, что Женевьева будет сидеть за отдельным столом.
Катарина улыбнулась. Женевьеве до сих пор не позволили
вернуться в Грэйвисдрейк. Натали предпочитает держать дом в
тишине. Если повезёт, то её пустят только после окончания
Белтейна.
Повозка остановилась, и они вышли и проскользнули в
здание. Люди, что проходили мимо, почтительно кивали паре в
наглухо застёгнутых шерстяных пальто, скрывающихся за
тёплыми чёрными шляпами. Катарина была осторожна и
потянула рукава вниз, чтобы скрыть повязку Женевьевы,
струпья да волдыри. Всё уже почти зажило, куда быстрее, чем
она ожидала. Благодаря Пьетру она стала здоровее и сильнее.
Большинство шкурок уже отшелушевалось, оставляя место для
свежей и здоровой кожи, а шрамы не появлялись.
На лестнице, что вела к изоляторям, Катарина
остановилась. Подземелья всегда её смущали, а у клеток был
такой неприятный запах… Холодный, грязный лёд. Даже ветер
спасается от Волроя и не приносит сюда ничего.
- А убийство – его единственное преступление? – спросила
Катарина, когда они осторожно спускались вниз по каменным
ступеням. Камеры, как правило, оставлялись для особо важных
заключённых. Совершивших преступление против королевы.
- Может быть, он бы остался в Кэноре после суда, -