И две поглощены,
И королева будет!
- А ещё вас там называют ведьмами. Так отец говорит.
Монстры. Звери. Но ты не монстр.
- Нет, - тихо промолвила она. – И остальные тоже. Но это не
меняет того, что надо сделать. – Она мягко сжала его руку. –
Вернись к Сандринам, младший. Вернись и прочти письмо.
Индрид-Даун
Пьетр Ренард никогда не бывал внутри Волроя, но всегда
об этом мечтал. Ещё с детства, после рассказов отца. В залах
ничто не издаст ни звука, говорил он. Волрой бросает вызов
красоте, ведь есть слишком много важного внутри, чтобы
возиться с гобеленами. И зал, где Совет проводит заседания,
обладает только чёрными гладкими стенами и скульптурой,
показывая цветы натуралистов, пожары элементалей, яды
отравителей и бойню войны. Он рисовал часть отравителей
углём на белой бумаге для Пьетра, гадючье гнездо на ложе из
лепестков олеандра.
Он пообещал привести туда Пьетра в день его
совершеннолетия. Но то было до новой страны и новой жены.
- Итак… - протянул служитель, что вёл Пьетра вверх по
лестнице Восточной Башни, где жила Натали.
На самом деле ему не нужен был гид. В мыслях он сто раз
бывал тут.
Когда они миновали окно, он смотрел на западную башню.
Огромная и неуклюжая, сглаживала всё остальное. С близкого
расстояния она не была столь грандиозна, а сдали словно
ножом разрезала небо. Отсюда она была просто чёрной и
накрепко запертой до прибытия новой королевы.
Служитель остановился у маленькой двери. Пьетр постучал
и вошёл.
Помещение было маленьким и круглым, почти как лачуга
жриц, одна из бесчисленных келий, вырубленных в скале. И для
этого окошка Натали казалась огромной.
- Ну… - промолвила она.
- Я был удивлён, когда ты меня сюда вызвала.
- Я знала, что ты этого не ждал. Намёк на приз. Это то, что
ты себе представлял?
Пьетр посмотрел в окно и присвистнул.
- Признаться, я думал, что должно быть три башни вместо
двух. Как королев. Но теперь вижу… поразительно! Даже две –
огромное достижение.
Натали пересекла комнату и согнулась перед небольшим
шкафом, её шаги были громки, как стук лошадиных копыт по
мощёной дороге. Слишком мало ковров. Ноги слуг, пожалуй,
жутко болят.
Натали налила в два стакана вино соломенного цвета.
Майское. Он чувствовал запах из окна… странный выбор.
Напиток для ребёнка-отравителя. Он взял его и фыркнул, но не
обнаружил токсин.
- Какое событие? Я не пил вино много лет. Моя мачеха
делала его для меня летом… Мёд, клубничный сок.
- Я так готовила его Катарине. Она всегда его так любила…
Но сначала это делало ей больно, бедняжке.
Пьетр сделал глоток – прекрасное, не сладкое даже.
- Это из виноградников Волчьей Весны, - сказала Натали. –
Природа грязна, но умеет растить виноград. Маленькое солнце
фруктов, они говорят, - она фыркнула.
- Тётя Натали, что случилось?
Она покачала головой.
- Ты набожен, Пьетр? Ты знаешь что-то о храме?
- Не особо много. Маргарита пыталась убедить после того,
как отец на ней женился, но прошло слишком много времени.
- Никогда не поздно. Она ведь уговорила твоего отца
оставить совет. Отказаться от капитала и семьи, - она
вздохнула. – Я бы хотела, чтобы Паулина не умирала. Это было
оскорбительно, когда Кристоф женился на Маргарите.
- Да. Но ты позвала меня не потому.
Натали рассмеялась.
- Ты так похож на меня. Так прям. И ты прав. Я призвала
тебя сюда, потому что храм выступает против нас. Ты слышал о
Жертвенном годе?
- Нет, - ответил Пьетр.
- Не удивлена. Ты совершенно поглощён Катариной.
Жертвенный год – это королевы, две из которых слабы, а одна
сильна.
- Как это поколение.
- Да. И большая часть истории правдива. Даже я помню, мне
рассказывала бабушка. Но храм решил её перекрутить.
- Как?
- Они говорят, что на жертвенный год две слабые королевы
убиваются толпой во время церемонии Вознесения.
- Что? – переспросил Пьетр. Он поставил своё вино на
подоконник, но то выплеснулось из бокала.
- Они говорят, что толпа поднимается, отрывает руки и