- Я не видел их. И не видел её, Джулс.
- Хорошо, что Арсиноя ушла, - продолжила Джулс. – Она не
хотела выиграть. Она могла бы, если б была с Вествудами или
Арронами, не с нами. Вествуды или Арроны. Если б мы были
способны дать ей что-нибудь…
- Арсиноя была счастлива, она была нашим другом и… Ты
сделала её достаточно сильной, чтобы уйти.
Уши Камдэн насторожились, когда хрустнула ветвь. Другие
охотники просматривали лес. Он их не знал. Природа, но у них
может быть любой дар. В костры люди смешиваются и
смешиваются, хотя палатки этого не показывают. Природа
разбила лагерь рядом с Природой, Принн и Индрид-даун
стояли вместе. Лаже во время охоты только Война выйдет за
пределы партии, только потому, что их мало, да и дар Природы
обеспечивает более широкие возможности для убийства.
- Время близится, - глаза Джозефа просветлели. Он был ещё
молодым волком и впервые оказался тут.
- Не думаю, что на материке была столь грандиозная охота.
- Нет. Мы охотились, но ничего подобного не было. При дне,
чтобы можно было что-то увидеть, для начала.
В отдалении у лагеря кто-то бил в барабан. Скоро наступит
завтра. Огонь будет высоко гореть, люди будут прыгать через
него. Натуралисты станут торговать замшевой одеждой с
чёрно-белыми красками на телах.
К тому времени они вернулись на луг, и солнце уже
спряталось за деревьями, свет стал сумеречно-жёлтым. Каит
была права. Айнисфил наполнилась почти до предела. Палатки
занимали всё вокруг, даже шагу не ступишь, а ещё дорожки и
огненные ямы, возбуждённые, улыбающиеся лица.
Они добрались до палатки Джозефа, и он снял рубашку.
- Ты оставишь это? – Джулс указала на его брюки из
материка.
- Почему нет? Всё равно все считают, что я с материка.
Он помог ей выбраться из рубашки – до мягкой кожаной
туники и леггинсов. Она не была в настроении для охоты, но
кровь Природы в её жилах не позволит остаться. Её тянуло к
деревьям.
- Оставишь руны? – спросил Джозеф, протягивая ей банку с
чёрной краской.
Сначала она не знала, что рисовать, а потом решилась.
Она умочила четыре пальца и провела линию по плечу.
Потом опять – вниз по правой щеке, прежде чем сделать это
для себя.
- Для Арсинои, - сказала она.
- Это прекрасно. Но надо ещё один.
- Ещё один?
Он взял её за запястье.
- Хочу носить отпечаток твоей руки под своим сердцем.
Рука Джулс парила над его грудью. После она покрыла
ладонь краской, прижала к сердцу. И прижала губы в его губам.
Она позволила коснуться. Тепло, сила рук… С Мирабеллой
или нет, он иногда чувствовал, что не стоит возвращаться на
остров. Но даже если нет Арсинои, даже если они обещали быть
вместе на костры, это было испорчено.
Джозеф крепко обнимал Джулс. И целовал так, словно
боялся остановиться.
Она подняла руки к груди и оттолкнула его.
- Джозеф, я неправа. Не стоило это делать.
- Нет, - он затаил дыхание. – Всё хорошо. Мы можем остаться
на ночь, Джулс, мы не должны охотиться.
- Нет.
Он коснулся её лица, но она не смотрела ему в глаза. То, что
она бы там увидела, могло заставить её изменить своё мнение.
- Неужели ты никогда не простишь меня?
- Не сейчас. Не хочу, чтобы всё испортилось. Хочу, чтобы это
было правильно – потом.
- А если это потом никогда не наступит?
- Значит, мы будем знать, что это не должно было случиться
никогда.
Достояние
- Такой чёрный, - сказала Катарина.
- Да, - сказал Пьетр. – Но чёрный – цвет королев.
Его голос звучал за её спиной. Он отказался идти так близко
к краю. Но когда Катарина увидела Достояние Бреччии, она
скользнула к нему змеей.
Достояние Бреччии было глубокой пропастью, "сердцем
острова". Священное место. Говорили, тут нет дна, и Катарина
не могла описать темноту. Чёрный до синавы.
Пьетр провёл её, как только Натали и Женевьева отвлеклись
на Охоту. Они тихо скользнули в глубокие южные леса, где
запрещено охотиться, пока деревья не открыли серые скалы и
тёмную трещину острова, словно рану от зубчатого лезвия.
- Иди ко мне, - сказала она.
- Нет, спасибо.
Она засмеялась и наклонилась через край. Пьетр не видел