И мы разошлись. Быстро и тихо, с ощущением недосказанности и неловкости, договорившись ещё как-нибудь поиграть на днях.
Проснувшись на следующий день, я ещё долго валялся в постели, размышляя над событиями вчерашнего вечера. Что это вообще было? Голубые глаза и тонкие запястья! Скажите пожалуйста! Макс, да ты романтик! Я злился, и одновременно мне было страшно. Страшно от того, что я совершенно не понимал, что со мной происходит. Никогда раньше я не засматривался на мужчин. А тут НА тебе! Гуриг мне нравился не только тонкими запястьями, меня безумно очаровывали его мозги!
Да, вот именно так. Я любовался движением его мысли, рисунком его игры, его тонкой умной стратегией, его рискованными ходами и изящной тактикой. Разгадывать все это было невероятно увлекательно и... пожалуй, красиво. И этот его внимательный изучающий взгляд, медленный черепаший поворот головы, то, как он поглаживает подбородок, когда сосредоточен, облизывает губы, прикусывает нижнюю… тьфу ты чёрт, Макс!!!!
Я резко сел на кровати, с удивлением обнаружив, что определённая часть тела совершенно однозначно реагирует на мои воспоминания о том, как молодой король облизывает губы. Дрожащими руками я достал сигарету из пачки и нервно затянулся. Да что же это такое! Ну, и что мне делать теперь со всем этим?! Для начала неплохо бы успокоиться.
Я выпрямился и задышал на девять по системе Лонли-Локли. Вдооох, выыыыдох… вдох. Шурф! Так Шурф же, вот! Мой надёжный и верный друг! Он же тоже потомок кеифайев, помнится, он как-то вскользь упоминал, что склонен к однополой любви, или это мне сказала Меламори? Или Джуффин? Да не важно, какая разница, важно то, что Шурф должен меня понять. И рассказать мне, что это такое и с чем это едят. Или просто выслушать мои истерики. Кому и поверять их, как не ему, он уже и так столько всего про меня знает, что факт моей очарованности королём ничего не изменит в нашей дружбе, во всяком случае, я сильно на это рассчитывал. Ну и заодно, если я всё-таки сошёл с ума, то Шурф вполне способен уловить этот сладковато-приторный запах безумия, который мне почему-то не дано было чувствовать.
Я облегчённо вздохнул и послал ему Зов:
«Шурф, мне надо с тобой увидеться. Очень. Иначе всё пропало».
Мой друг, уже знающий, что моё «всё пропало» чаще всего нужно делить напополам, а потом ещё раз напополам, спросил:
«До вечера терпит? Сейчас у меня сидит казначей его Величества, да и дальше до вечера всё время расписано. Так как?»
«До вечера терпит», – ответил я, хотя, конечно, не представлял, чем займу это время, чтобы моя грешная башка не взорвалась от мыслей. Поработать для разнообразия, что ли? В итоге, мы условились встретиться после заката у меня.
====== часть 2 ======
Часть 2
Мы сидели на крыше Мохнатого Дома и смотрели на огоньки Ехо. Вот уже минут двадцать как. Тёплая ночь окутывала нас словно одеялом, в воздухе носились запахи летних цветущих растений, свежей выпечки и нагретых за день разноцветных камешков мостовых. Шурф рассеянно попивал свой чай и не торопил меня, а я автоматически прикуривал, наверное, десятую по счёту сигарету и не знал, с чего начать.
Мне было неловко, страшно и смешно одновременно. Пару раз мы пробовали заговорить о чём-нибудь незначительном и постороннем, например, о том, как забавно смотрится Мелифаро, одетый по последней моде в лоохи в виде нелепой распашонки.
Напряжение висело в воздухе и окружало меня плотным кольцом.
- Макс, – Шурф мягко положил мне руку на плечо, – я вижу, как ты сильно ты напряжён, и даже не знаю, что и предположить. Что такого ты собираешься мне рассказать и отчего так тревожишься? Надеюсь, все наши знакомые живы и благополучны, а в остальном – хочу тебе напомнить, что мы с тобой несколько раз совершали обмен Ульвиара, следовательно, я и так знаю о тебе даже не почти всё, а вообще всё. Как и ты – обо мне, и раз уж мы по-прежнему остаёмся друзьями, то твои волнения совершенно излишни.
А ведь и правда! Прочувственная речь Шурфа существенно придала мне решимости, я собрался с духом и выпалил на одном дыхании:
- Кажется, я гей.
Его недоуменно поднятая бровь:
- Гм… кто?
Ну да, конечно, в этом мире нет такого смешного короткого слова, обозначающего однополые отношения между мужчинами.
Я вдохнул…. И на выдохе заговорил путано и сбивчиво, пытаясь уместить всё, что творилось в моей грешной башке, в короткие фразы, говорить которые можно быстро, не успевая умереть от стыда и неловкости:
- Шурф, кажется, я влюбился. Или не влюбился, в общем, не знаю, но это всё так странно… и я подумал, что ты – ну, потому что ты эльф, ну, не эльф, а потомок, чёрт, не потомок... в общем, кажется, мне понравился мужчина. И я подумал, что ты меня поймёшь. Потому что я не знаю, кроме тебя, мне некому про это рассказать… ну, не с Джуффином же это обсуждать, в самом деле! И ты – самый близкий мой друг, только тебе я могу это сказать. Я ведь не знаю, я ведь… – я осёкся, потому что заметил, как… как что-то переменилось. Почти неуловимо, но мгновенно. Словно холодом повеяло. Шурф сидел всё также, не меняя позы, и слушал меня. Также спокойно, также внимательно, но… я почувствовал, что он как будто бы застыл, поза его стала неживой, каменно-неподвижной как изваяние, закостеневшей. Увидел, как расширились его зрачки и замерло дыхание. Всего на пару секунд. Словно ледяная пропасть смерти выдохнула ему в лицо. И я замер на полуслове. Шурф заметил моё замешательство, моргнул, щёлкнул пальцами, на которых тут же засветился огонь, прикурил, расслабленно улыбнулся:
- Успокойся, Макс, не волнуйся, основную мысль твою я понял. Давай, не торопись, рассказывай по порядку, что и как.
Я внимательно посмотрел на своего друга. Как и не было ничего. Сидит себе, скрестив по-турецки ноги, потягивает свой чай с бергамотом, курит, искренне и участливо спрашивает.
Да ну, привидится же ерунда какая-то! Это у меня самого сейчас нервы ни к чёрту, вот и мерещится всякий бред. Я сделал пару вдохов на восемь, ещё раз посмотрел на Шурфа, убедился, что всё в порядке, и продолжил:
- Понимаешь, я вдруг стал замечать, что гм… смотрю на одного парня, в общем, гм… когда я был влюблён в Меламори, то также замечал её красоту, обращал внимание на её тело, и тут – ровно то же самое. Только ещё острее, притягательнее, что ли, настолько притягательнее, что, гм… моё тело на это реагирует, если ты понимаешь, о чём я, – я смутился: – Шурф, от меня часом безумием не пахнет?
- Нет, безумием от тебя не пахнет, – он внимательно посмотрел на меня. – И то, что с тобой происходит, совершенно нормальное явление. Ну, понравился тебе парень, ну что ж тут такого-то? Бывает. Чего ты так всполошился? И совсем не обязательно для этого быть – как ты сказал? «потомком эльфа?» – ну вот да. То, что ты описываешь, очень похоже на увлечение как минимум. Уж не знаю про влюблённость, но да, между мужчинами всё ровно также, никаких существенных отличий я не заметил, разве что иногда это действительно бывает ярче. А он-то, гм… парень этот – тоже «потомок эльфов»?
- Ещё какой! – и я нервно захихикал.
Шурф покосился на меня, тоже заржал и сказал:
- Ну, значит, это не Мелифаро!
- Дырку над тобой в небе, Шурф! – я даже испугался. – Ну, конечно, это не Мелифаро. Упаси меня тёмные магистры, что ты! Да и не было у Мелифаро в роду кеифайев.
- Вот и я о том же. И не смотри на меня так, я не собираюсь у тебя допытываться, кто это. Мне, конечно, любопытно, но не настолько, чтобы тебя пытать. И ты же знаешь, я уважаю твои тайны.
Я поспешил переменить тему:
- Шурф, а с тобой тоже? Гм, я имею ввиду, ты тоже влюбляешься в мужчин? Ты же… ну да, «потомок эльфов»? – ещё ни разу я не задавал ему такого прямого вопроса, поэтому теперь смущался и робел. И почему-то мне было важно, что именно он ответит.
Он задумался. И снова на долю секунды глаза его потемнели, окунаясь в какую-то далёкую, неведомую мне бездну, он замер как перед прыжком.