Арнери: Стойте! Это неприемлемо!
Тибул: Я не совсем понимаю, о чем вы, но мне это тоже не нравится. Вы же обещали!
Босс: И до сих пор старались сдержать все обещания. В отношении лично вас они все — в силе. Но я не виноват, что этот господин патологически не способен на компромиссы. Что ж, если гонор не позволяет ему согласиться на вторые роли, пусть походит в статистах…
Шеф: (наконец обернувшись к Просперо, четко и размеренно) Временно. До своего окончательного ухода с политической сцены — по состоянию здоровья…
Просперо: (менее уверенно, но все еще с вызовом) Я куда полезнее вам в здравом уме — как дееспособный политик и признанный лидер…
Босс: Благодаря вашим же усилиям, я в этом больше не уверен, а потому…
Арнери: А меня вы тоже накачаете нейролептиками и спишете? Ваша комбинация замечательно хитроумна, но я в ней участвовать не намерен.
Шеф: «И начинания, вознесшиеся мощно, теряют имя действий»…
Босс: Подождите, профессор. Я попробую вам объяснить…
Генерал: Стоп. Хватит уже мудрить. (решительно подходит к столу, говорит преувеличенно легкомысленным тоном). Вот что, Просперо! Я — простой вояка, гусар, университетов не кончал…
Шеф: Ну да, только академию генштаба, и то с отличием…
Генерал (не реагируя на слова Шефа, тем же тоном):…И мне не нравятся всякие слишком хитроумные комбинации. В моей примитивной кавалерийской голове появилась одна очень простая мысль. Хотите знать, какая?
Просперо: Ну спойте свою гусарскую балладу, я с удовольствием послушаю.
Генерал: Удовольствия не гарантирую, но мысль — о вас.
Шеф (встревоженно): Генерал!..
Генерал (не оборачиваясь): Не вмешивайся. Что делать, если на пути возникает препятствие? Объехать или устранить.
Босс (предостерегающе): Генерал!
Генерал (не поворачиваясь к Боссу, пристально смотрит в глаза Просперо): И ты не вмешивайся. Спросите у Тибула, и он подтвердит — когда говорят пушки, музы молчат.
Тибул (непонимающе): Ну… да…
Генерал: Если проблема в конкретном человеке, то надо устранить ее вместе с человеком. (подбирается и резко меняет тон, говорит резко, четко, отрывисто — вместо «гусара» перед нами жесткий и волевой командир). Мы не можем и не должны рисковать не только собой, но и государством из-за упрямства одного человека. Или мы воюем, или заключаем мир. Если мир под угрозой, то надо устранить угрозу. То есть, вас, Просперо.
Просперо (с напряжением в голосе, но хорохорясь): И кто меня будет устранять?
Генерал: Я. Лично.
Просперо: Не генеральское это дело — пленников расстреливать!
Генерал: Бывают случаи, когда командир должен действовать сам. Иногда это красиво — со знаменем на мосту! Впереди, на лихом коне! У пулемета, отражая атаку! А иногда — отвратительно. Например, когда боевому офицеру приходится убивать пленного. Но устав предусматривает случаи, когда приходится. Потому что предателей надо уничтожать. А вы — предатель. Вы готовы предать страну огню и крови, только бы не упустить своего. Уж если сегодня мне вновь придется отдать приказ стрелять по людям, так пусть хотя бы первый выстрел будет сделан не зря. По-моему, это только справедливо, а, господин Просперо?.. Так что, не сомневайтесь. Сейчас я задам вам уже знакомый вопрос. И если вы снова скажете «нет», то застрелю (вынимает пистолет и направляет его на Просперо). И немедленно.
Да или нет?
Пауза. Просперо завороженно смотрит на нацеленный ему в лицо пистолет.
Просперо: Д-да. Да! (Генерал опускает пистолет, поворачивается и идет к Шефу).
Генерал (Шефу, устало): Хотели сговорчивого? Получите.
Шеф (Генералу, восхищенно): Вот это я понимаю «последний довод»…
Арнери: Разве можно… так…
Босс (устало): Ладно вам, профессор. Все живы. Все здоровы. А господин Просперо согласен на наши предложения. Не так ли, господин Просперо?
Просперо (поспешно): Да. Согласен. Пусть мальчик будет нашим королем. Пусть доктор Гаспар станет главой правительства. И пусть правительство будет коалиционным, ладно. Но нужны дополнительные гарантии…
Генерал (Шефу, настороженно): Опять выёживается, мать его?