Шеф: Распустил ты их. Если командование не будет менжеваться, то через пару-тройку дней все стихнет. Пожестче надо быть, Генерал! Пусть лейтенантов приструнят полковники, а рядовых — сержанты! Ты же видел: несколько залпов — и разбежались, кто куда. Где хваленый Просперо? Где вдохновенный Тибул? Прячутся по норам.
Генерал: А на улицах — трупы. А улицы — наши. И трупы — не вражеские. Дружище, я лучше тебя знаю, что можно сделать штыками и саблями. Так вот: сидеть на штыке неудобно. На сабле тоже.
Шеф: Ах, какие нежности! Никак доблестному герою страшно?
Генерал: Слушай, ты, балабол!..
Босс (сильно ударив по столу ладонью): Хватит! Держите себя в руках. Оба. Дело серьезное. Не смертельное — серьезное. Гвардия неплохо отстрелялась (Генерал пытается вмешаться), но Генерал прав: она ненадежна. Служба информации работает эффективно, но она решает только частные проблемы. (Шефу). Не перебивай, послушай.
Так вот. По порядку. Мы недооценили социальные последствия конверсии. Будем считать, это моя вина. Я и сегодня могу повторить: экономически все правильно. Нам не по карману военный бюджет, который мы тянем со времен гражданской войны. Мы не можем вбухивать миллиарды в производство оружия на радость господину Просперо и его приятелям. Конверсия необходима. Только вот в результате мы получили колоссальный всплеск безработицы. И оружейный магнат вдруг оказался народным вождем. Мы не учли, что он рискнет пойти ва-банк…
Шеф: Ну почему не учли, мы о таком варианте говорили…
Босс: Говорили. Но сочли маловероятным, сосредоточились на долговременных мерах и вчерашний мятеж застал нас врасплох. А его повторение может стать роковым.
Генерал: Ну так, Босс, о том ведь я и говорю!
Босс: Ты не говоришь, что делать.
Шеф: Душить в зародыше.
Босс: Зародыш уже вышел из утробы. Задушить его, наверное, можно. Только тогда мы станем убийцами невинного младенца.
Шеф: Репутационные потери отыграть не проблема…
Босс: Да черт с ней, с нашей репутацией — больше ее уже не испортить. Как бы ни повернулись события, мы — преступная клика, пролившая кровь своих сограждан. Что мы вытащили страну из полного дерьма, уже никому не интересно. (Шефу) Твой любимчик Раздватрис с тем же пылом, с каким сегодня рассказывает про наши великие свершения, завтра будет обличать кровавый преступный режим, который довел страну до полного вырождения.
Шеф: Этот может. Хороший танцор, ничего ему не мешает…
Босс: Я смотрю, с чувством юмора у нас все в порядке, а вот как насчет чувства реальности? Если мы будем решать проблему только силовым путем, то в случае проигрыша (а проигрыш возможен), рискуем потерять все. Включая собственные жизни. Хотите?
Шеф: Не очень.
Генерал: И что делать?
Босс: Думать. Ситуация застыла в неустойчивом равновесии. Большинство населения ненавидит трех толстяков, но боится. Лидеры оппозиции попрятались, но сознают свою силу. Почему бы не предложить почтенной публике решение, которое устроит всех…
Шеф: А… План «Б»?
Босс: Именно — долгожданное избавление от преступного режима!
Шеф: Что ж… в лицо нас никто не знает. Я вчера спокойно фланировал по площади во время митинга. И практически не рисковал. Во всяком случае, не больше, чем остальные участники этого увеселительного мероприятия. И ты, Генерал, спокойно находился среди гвардейцев — не опасаясь, что толпа кинется на одного из триумвиров…
Босс: На смену клике зажравшихся толстосумов приходит законный носитель высшей власти, внук последнего короля…
Генерал: Тутти?
Босс: Это был скепсис, Генерал? Напрасно. Да, наследник Тутти. Точнее, кронпринц Теобальд. Который уже достиг совершеннолетия и может быть провозглашен королем. То есть вариант, к которому мы готовились изначально, но, как выяснилось, непростительно затянули.