Таня затихла. Никаких ехидных комментариев не последовало. Уверен, как раз потому, что прозвучало слово "последний". Его я произнёс намеренно.
— Я больше не буду с тобой спорить, жена, — так я её назвал тоже намеренно. Я не метался и не терзался. Я всё уже решил. — Твои аргументы, аргументы родителей я услышал. Теперь, пожалуйста, услышь мои… Выбора передо мной не стоит. Нет выбора между спасением человечества и жизнью в личине трусливой мыши, забившейся в щель. Я не такой. В решающий момент я не отступлю. Не стану прятаться за чужими спинами и не оставлю друзей одних. Вместе мы сделаем всё возможное, чтобы защитить Человечество, а значит, защитить тебя. Защитить твоё будущее, будущее сына, будущее родителей. И если придётся… да, если придётся, я отдам за это жизнь. Без колебаний отдам жизнь за то, чтобы будущее у тебя было, — после того, как я выговорился, ещё долго стояла тишина. Таня, столь любящая высказывать своё мнение по поводу и без, молчала. — Слышишь? — сердито спросил. Я не собирался уходить, пока не добьюсь понимания.
— Слышу, — тихим голосом прошептала она. А затем как будто всхлипнула. — Делай, что считаешь нужным, Никита. И… и я горжусь тобой, — она всё же заплакала в конце, перед тем как положить трубку.
Но мне этого было достаточно. Я слушал гудки и улыбался. Пусть она поплачет, пусть смирится с неизбежным. Мне бы было куда тяжелее, если бы мы опять разругались. Но её слова, наконец-то, звучали правильно, в моём понимании. Наконец-то она поняла, что мною движет. Я испытал чувство настоящего облегчения и про себя пообещал Тане, что она действительно будет мною гордиться.
Лейтенант Телегин Алексей Сергеевич.
Я оделся потеплее, накинул куртку и фуражку. Посмотрел на себя в зеркало, махнул рукой, а затем решительно зашагал в лазарет. Хоть я ощущал несвойственную мне робость, был полон решимости завершить всё незавершённое. Поэтому собирался закрыть вопрос с Зинаидой.
Я шёл и думал о своём поступке. Утром мы посовещались с парнями и во всём разобрались. Раз они больше не испытывают сомнений, раз окончательно определились и готовы двигаться дальше, так же поступлю и я. Я завершу все незавершённые дела. Наберусь смелости не только прояснить отношения, но и позвоню сестре. Позвоню, извинюсь и постараюсь всё исправить.
Перед самым входом я притормозил. Собрался с силами и решительно толкнул дверь. К моему счастью, посетители отсутствовали. Лишь Зина проводила опись каких-то медикаментов.
— Что там? — не оборачиваясь, бросила она. — Кто-то палец порезал? Или диарея, может быть? Ой!…
Это она воскликнула, когда обернулась. Увидела меня, растерянно посмотрела по сторонам, но быстро взяла себя в руки.
— К-хм, лейтенант, — она не назвала меня ни по имени, ни по фамилии. — Вы что-то забыли? Или, после очередного нокаутирующего удара, смешались в кучу мысли?
— Да, забыл, — я снял фуражку и сделал шаг навстречу.
— Что ты хочешь? — она начала сердиться. Но, судя по тому, как замельтешили руки, перебирая на столе склянки, сердилась на себя, а не на меня. Отводила взгляд и будто мечтала меня быстрее спровадить. — В этом малиннике сладкого для тебя не осталось. Ты упустил свой шанс.
— Я пришёл не за сладким, Зина, — я подошёл ещё ближе, а голос мой окреп, когда я заметил, что женщина действительно волнуется. — Я пришёл, чтобы не оставить ничего не завершённого…
Она резко дёрнула рукой, случайно разбросав по столу склянки. А затем окинула меня странным, испуганным взглядом.
— Скорее всего через неделю нас здесь уже не будет, — продолжил говорить я. — Уверен, эскадра не обойдётся без моего звена. Вместе с друзьями мы отправимся навстречу опасности… Поэтому я пришёл к тебе извиниться.
— Извиниться???
— Да. Я хочу попросить прощения за то, что отказался тебе помогать. Но я поступил бы точно так же, если бы ты меня попросила ещё тысячу раз. Твоему сыну будет спокойнее, если ты останешься на Земле. Не сердись на меня и попробуй понять… Так же я хочу сказать спасибо, что выбрала именно меня. У такой, не побоюсь этого слова, особенной женщины, как ты, выбор богатый. Выбирай любого и любой будет счастлив. Но ты выбрала меня. И помогла лучше понять, что мы тут пытаемся спасти. Ради чего так усердно тренируемся. Увидев фотографию на твоей тумбочке, я окончательно осознал масштаб того, что мы должны защитить. Я проникся этим. И полон решимости как никогда. Ты и твой сын укрепили мою мотивацию. И я собираюсь вернуться с победой. Или… Или не вернуться вообще, — я выговорился. Сказал именно так, как и планировал. Затем вновь надел фуражку. — Не поминай лихом.