Страсть, управляющая Феодорой
Наряду с тем, что красота, высокое положение и молодость Амаласунты послужили особым поводом для раздражения, императрица Феодора питала страсть к тому, чтобы вызвать приступы конвульсий у любого соперника, мужчины или женщины, чьи таланты или личные качества привлекали Юстиниана. Иоанн Каппадокийский был известным примером талантливого и алчного чиновника, которого император высоко ценил, а его супруга ненавидела. Он заслужил доверие Юстиниана своим усердным разграблением провинций с двоякой целью — пополнить императорскую казну и свой собственный кошелек. «Хотя его подозревали в колдовстве и языческих суевериях, он казался безразличным к страху Божьему и упрекам человеческим; его честолюбивое благополучие зиждилось на смерти тысяч, нищете миллионов, разорении городов и опустошении провинций». Этот проконсул от «зари до самого обеда трудился, дабы обогатить своего господина и самого себя за счет римского мира; остаток дня проводил в чувственных и непристойных удовольствиях, а тихие ночные часы его прерывались вечным страхом перед правосудием, свершающимся рукой наемного убийцы. Его способности, а может быть и пороки, обеспечили ему длительную дружбу Юстиниана», который возвел его в ранг претора-префекта Востока — должность, столь близкую к престолу и столь идеальную для самовозвеличения, что такое возвышение неизбежно должна была сопровождать непримиримая вражда Феодоры.
У Иоанна Каппадокийского имелись свои шпионы при дворе, и он знал, какая опасность ему грозит. Отравители, лучники и кинжальщики Петра Барсиамса держались от него на безопасном расстоянии, ибо охрана Иоанна сжимала его в объятиях еще крепче, чем «непристойные удовольствия». Массы ненавидели его. Но «их ропот только укреплял резолюции Юстиниана», и в течение десяти лет здоровье Иоанна избегало последствий как от его излишеств, так и от «деспотического правления».
Непоколебимая жизненная хватка префекта, его работа и восхищение Юстиниана ставили в тупик все темные замыслы, и поэтому Феодора с легким опасением перешла от насилия к интригам. Гораздо быстрее было бы заколоть Иоанна или добавить змеиный яд в вино, которое он пил. Однако у императрицы всегда в избытке имелись сообщники и союзники, на которых она могла положиться. Феодора посоветовалась со своей подругой, Антониной, женой Велизария, и заговор, состряпанный обеими знатными дамами, был точно нацелен на нанесение удара Иоанну через его дочь Евфимию. Иоанн, как они знали, обожал свою дочь и был готов выполнить любое ее желание. Один известный прорицатель также сыграл на руку Феодоре, поощряя веру Иоанна в то, что однажды он сам взойдет на императорский трон.
Антонина пришла к Евфимии и намекнула, что Велизарий, победоносный полководец Юстиниана, недоволен своими вознаграждениями и намеревается выступить против императора. Почему бы отцу Евфимии не действовать заодно с Велизарием, ведь вместе они легко могли бы свергнуть Юстиниана? «Иоанн, который, возможно, знал цену клятвам и обещаниям, поддался искушению и согласился на ночное и едва ли не предательское свидание с женой Велизария. Из евнухов и стражников по приказу Феодоры была устроена засада». Но «виновного министра спасла преданность его свиты». Хотя, скорее всего, Иоанна спасло предупреждение, полученное от самого Юстиниана или от одного из его шпионов, который по случайности не был подотчетен Феодоре. Однако эта неумолимая интриганка собрала достаточно доказательств, дабы убедить Юстиниана в готовящемся предательстве со стороны его фаворита. Иоанна «принесли в жертву супружеской обеспокоенности или домашнему спокойствию». Он был вынужден подчиниться приказу, хотя дружба императора «смягчила его позор, и он сохранил в снисходительном изгнании в Кизике значительную долю своих богатств».