Было подсчитано, что вторгшихся монголов было немногим более 100 тысяч воинов. Возможно, в поход отправилось 150 тысяч человек, но они понесли потери в сражениях, плюс произошли различные другие вычеты для защиты линий связи с Азией. Таким образом, Субэдэя в его походе через Польшу и Венгрию сопровождали едва ли две трети первоначальной армии. Монгольская шпионская система сообщала о численном превосходстве армий Центральной Европы и точно оценивала их слабую мобильность, разведку и военное руководство. Без подобной надежной оценки такой выдающийся командир, как Субэдэй, никогда не отважился бы рискнуть расстояниями и физическими возможностями своих воинов.
Однако монголы, несмотря на численное превосходство противника, 9 апреля 1241 года атаковали армию герцога Генриха Силезского, почти полностью уничтожив ее и предотвратив соединение с войсками Вацлава Богемского, находившимися в одном дне пути на юг. После Лигница, повествует Гиббон, монголы наполнили девять мешков правыми ушами убитых. А 10 апреля — уже на следующий день — Субэдэй и его номинальный начальник хан Батый пресекли их стратегическое отступление, снова переправились ночью через реку Шайо и напали на короля Белу IV и его венгров, немцев, хорватов и французских добровольцев — с фронта, фланга и тыла — и полностью разгромили их. Бела бежал, но 70 тысяч его рыцарей и воинов остались лежать на поле боя убитыми. Невозможно отмахнуться от идеального расчета времени этих опустошительных боевых действий, как от счастливой случайности.
Наблюдения Карпини
Летописец Карпини повествует о скорости, беззвучности и недостижимом совершенстве перестроений монгольских эскадронов, осуществляемых при помощи черно-белых сигнальных флагов. Нам известно об их необычайно «современных» новшествах в шпионаже и пропаганде, разведке и курьерской службе. Если, таким образом, непобедимый Субэдэй и его коллега Кайду синхронизировали свои сокрушительные удары с целью нанести их в следующие друг за другом дни — 9 и 10 апреля, — мы можем с уверенностью предположить, что эти азиатские командиры XIII века обладали уникальной системой связи, не замеченной даже наиболее бдительными европейскими наблюдателями и поэтому потерянной для сохранившихся летописей монгольских триумфов на поле боя. Как своего рода посол мира и духовный посланник, брат Карпини был отправлен ко двору монгольского хана вскоре после ужасающего нашествия 1239–1242 годов, дабы убедить азиатских завоевателей прекратить истреблять христиан. Карпини, отважный и рьяный человек, инстинктивно прибегнул к талантам первоклассного шпиона. Он вернулся на Запад с исчерпывающими докладами о «татарах» и их вооруженной силе и призвал всех правителей Европы заимствовать новые и более эффективные военные методы монголов.
С безопасного интервала в семь столетий критики аплодируют монгольским нововведениям, которые сделали Чингисхана и его военачальников непобедимыми. Синхронное уничтожение армий во главе с Генрихом Силезским и Белой Венгерским остается загадкой военной науки, но едва ли более непостижимой, чем способность Субэдэя переместить свой авангард за три дня — с 12 по 15 марта — на расстояние около 180 миль через враждебную, все еще покрытую глубоким снегом страну. Мобильность являлась неизменной характеристикой монгольских контингентов и решающей основой стратегии почти во всех монгольских кампаниях. Чингисхан, по-видимому, на века опередил свое время в обеспечении быстрой связи и в качестве средства получения новостей о чрезвычайных ситуациях и важных депеш из самых отдаленных точек своего обширного царства. Он разработал систему почтовых станций, или ямов, которая достигла состояния наиболее эффективного функционирования в царствование Хубилай-хана. Для одиночного почтового курьера путешествие в 1500 миль за десять дней было не редким рекордом. Курьеры скакали галопом, меняя лошадей каждые 25–30 миль. Марко Поло обнаружил конюшни в 25 милях друг от друга, с четырьмя сотнями лошадей на одних станциях и двумя сотнями на других. «Если бы в один из этих домов приехал даже король, он нашел бы себе достойное пристанище».