Сципион Африканский, один из немногих победоносных военачальников Античности, который современному уму кажется вполне достойным восхищения, не стыдился щадить жизни своих воинов — и, в некоторой степени, жизни своих врагов, — прибегая перед сражением к хитрости, если это позволяло ему сделать стратегию сражения более гибкой и решительной. Фронтин, военный писатель времен Веспасиана, в своем труде, который он с гордостью назвал «Стратагемы» — ключ ко всем военным и политическим успехам в древние времена, — описывает, как Сципион Африканский вступил в переговоры с Сифаком, царем Нумидии, якобы для заключения договора с африканским монархом, но на самом деле для пособничества римскому шпионажу. Посланником Сципиона был назначен Лелий, и, согласно предварительной договоренности, в его свите не должны были находиться военные офицеры. По этой причине Лелия сопровождало несколько переодетых высокопоставленных командиров.
Уловка римского посланника состояла в следующем: когда он прибыл и разбил свои шатры близ лагеря Сифака, то дал возможность своенравному коню сорваться с привязи и ускакать за линию пикетов. Переодетые офицеры, которые выдавали себя за слуг и лакеев, тотчас пустились в погоню за скакуном и ухитрились преследовать его по всему лагерю Сифака, и их совместные наблюдения составили достоверную разведывательную сводку о численности нумидийской армии. На другой день хитрость с переодетыми офицерами была чуть не раскрыта, когда нумидийский полководец остановил одного из римлян и подозрительно посмотрел на него. Затем он гневно обвинил римлянина, что он известный военный офицер, которого он знал много лет назад, когда они вместе учились в школе в Греции. Лелий, заметив эту стычку, мгновенно выступил вперед и, подняв хлыст, ударил своего римского коллегу прямо по лицу.
— Как смеет он, низкое отродье, собака раба, так богато наряжаться, чтобы его приняли за римского командира? — допытывался он, снова поднимая хлыст, в то время как несчастный съежился.
Нумидиец застыл в замешательстве, поскольку знал римский кодекс; никто не осмелился бы ударить военачальника Латинской республики, как это только что сделал Лелий. Раболепная поза «раба» была особенно убедительной, и затем он поспешил удалиться прочь, пока Лелий извинялся перед нумидийцем за потерю самообладания.
В своем долгом и изнурительном противостоянии Ганнибалу, Сципион Африканский подвергся серьезнейшему испытанию, которое может выпасть полководцу, преданному своей родине. Карфагенский военный гений был неумолимо нацелен на ослабление и разрушение Рима, дабы не дать не менее непримиримым римским политикам и дельцам выжить и окрепнуть настолько, — что им в конечном итоге и удалось, — чтобы уничтожить Карфаген. Одержав победу в решающей битве при Заме, Сципион проявил редкое сочетание гибкости ума и дальновидности и фактически изменил свою тактику в самый разгар сражения. Он изобрел два способа справиться с натиском ударных войск Ганнибала, с чьей грубой силой в виде восьмидесяти пяти тяжело бронированных карфагенских боевых слонов ему предстояло столкнуться. Сципион не мог расстрелять гусеничные траки или воспламенять бензиновые баки этих неуклюжих древних танков, но он мог действовать на их коллективную нервную систему. Для этого он собрал всех трубачей и горнистов своего лагеря в одно подразделение, которое встретило приближающихся слонов Ганнибала оглушительной какофонией. Резкий шум моментально спас положение легионов. В ужасе слоны вышли из-под контроля, вплетая вторую импровизацию Сципиона в ткань этой знаменитой битвы. Римский главнокомандующий выстроил свои войска у Замы таким образом, чтобы они предстали перед наступающим противником скорее разорванным фронтом, чем обычными сомкнутыми рядами. И пока римляне в шеренгах ожидали удара, обезумевшим слонам были открыты пути отхода — новое построение Сципиона ускорило их паническое бегство с поля боя.
Сципион был не только блестящим военным стратегом, но и невероятно великодушным и благородным человеком по сравнению с любым высокопоставленным римлянином своего времени. Когда его младшего брата Луция послали командовать первой римской армией для вторжения в Азию, Сципион Африканский настоял на том, чтобы быть у него под началом. Однако именно его опыт и дальновидность привели к триумфальному завершению борьбы с Антиохом III, с царем Селевкидов и Ганнибалом, бежавшим из Карфагена после Второй Пунической войны и вынужденным искать убежища в Малой Азии. Братьям в этой кампании, по-видимому, помогал необычайно эффективный разведывательный корпус, и благодаря быстрой системе связи они были своевременно предупреждены о начале подготовки Ганнибалом и Антиохом внезапного наступления. Немедленная перегруппировка сил Луция Сципиона привела к сокрушительной победе при Магнесии в Лидии над «огромной смешанной армией» под командованием Антиоха.