- Вздор! - прервал его Лем Гулливер. - Это как раз в твоем духе, Людовик XIV, - вечно ты готов строить замок из десятка кирпичей. Гек заложил большой фундамент, и ты уже доволен, ты уже видишь отель, который Гек на нем построит. Но я другого склада. Когда этот кабак будет построен, я готов вступить в пай, но вкладывать в него деньги на этой стадии - дудки, у меня пока есть голова на плечах!
- Ну, разумеется, - парировал Людовик, - это в твоем духе, Лем Гулливер, мы тебя знаем и знаем, к чему ты клонишь. Ты всегда тянешь нас назад своими сомнениями, ты отбиваешь охоту к любому делу. Если Гек сумеет продолжить не хуже, чем начал, это будет самая возвышенная поэма мировой литературы, и все, кроме тебя, поверят в то, что ум, способный вообразить такой величественный фундамент, способен вообразить и дворец, создать диковинные материалы и божественно сочетать их. И ты говоришь о мельнице лжи! Еще придет день, когда ты, Лем Гулливер, станешь молить бога ниспослать тебе такую мельницу!
- Бей, бей! Все шары в лунках, кроме девятого. Переходи на другую дорожку, приятель! Я разбит, я уничтожен, но все равно держу пари, что Геку не построить отель - сейчас. Ты считаешь, что у него есть материалы для строительства - это твое дело, а по-моему, если он заложил фундамент такой величины, спор не о том, что это прообраз дворца, а о том, воздвигнет ли он сам дворец. Гек уже иссяк, вот увидишь!
- Я не верю этому. Ты ведь не иссяк, Гек?
- Иссяк? Да я еще не приступал к делу.
- Ну как, Лем Гулливер? Что ты на это скажешь?
- Скажу, что его слова еще не доказательство. Давай, Гек, пускай в ход свою мельницу лжи - вот и все, что я скажу. Пусть дерзает.
Людовик заколебался. Лем заметил это и бросил насмешливо:
- Ты прав, Луи, не стоит его переутомлять.
- Я сомневаюсь не потому, что боюсь за него, Лем Гулливер, не думай. Мне пришло в голову, что это несправедливо. Надо дать Геку передышку для восстановления сил. Вдохновение не вызовешь механически, оно не является по команде, оно скорее...
- Можешь не искать оправдания. Ну и что с того, что он иссяк? Я вовсе не собираюсь давить на Гека. Дай ему передышку, пусть восстанавливает силы. Ты прав: вдохновение не вызовешь механически - нет, это вещь духовная. Поставь перед ним кувшин с вином.
- Мне он ни к чему, - сказал я, чувствуя, что должен прийти на помощь Луи, - я могу обойтись и без вина.
Луи просветлел лицом.
- Так ты в состоянии продолжать, Гек? Ты и вправду так думаешь?
- Я не думаю, я знаю наверняка.
Лем насмешливо хмыкнул и предложил мне, как он выразился, "выплеснуть опивки".
XII
Снова начались расспросы. Меня попросили дать описание моей планеты.
- По форме она круглая, - начал я.
- Круглая? - встрепенулся Гулливер. - Ну и форма для планеты! С нее тотчас бы все упали, даже кошка - и та бы не удержалась. Круглая! Закупоривай кувшин, Луи! Геку не нужно вдохновение! Круглая! Ах, холера...
- Оставь его в покое! - взорвался Людовик. - Критиковать причудливый поэтический вымысел с позиций холодного разума несправедливо и недостойно, Лем Гулливер, и ты это прекрасно знаешь!
- Что ж, пожалуй ты прав, Луи, беру свои слова обратно. У меня сложилось впечатление, будто Гек привел обычный факт, и это сбило меня с толку.
- Я и привел факт, - возразил я, - если он может сойти за поэтический вымысел - не моя вина, он все равно остается фактом, и я стою на том. Это факт, Людовик, вот тебе мое честное слово.
Людовик был ошеломлен. Некоторое время он глядел на меня с оторопелым видом, потом обреченно произнес:
- Я совсем запутался. Не знаю, как быть в таком случае, в жизни ни с чем подобным не сталкивался. Я не представляю себе круглой планеты, но ты, вероятно, думаешь, что она существует, и искренне веришь в то, что побывал на ней. Я больше ничего не могу сказать, не покривив душой, Гек.
Я очень обрадовался и сказал растроганно:
- Спасибо тебе, Луи, от всего сердца - спасибо. Ты подбодрил меня, а мне нужна поддержка: передо мной задача - не из легких.
Гноеродному микробу мои слова показались сентиментальными, и он с издевкой произнес:
- Дорогие девочки! Ах, ах, ну до чего же трогательно! Ну посюсюкайте еще немножко!
Не представляю, как можно так себя вести. С моей точки зрения, это грубость. Я холодно пропустил замечание Лема мимо ушей, не снисходя до ответа. Полагаю, он понял, что я о нем думаю. Я же спокойно продолжал свой рассказ, будто и не заметил, что меня прервали. Это, понятно, уязвило Лема, но я не обращал на него внимания. Сообщил, что моя планета называется Земля, на ней много разных стран и огромную часть ее поверхности занимают моря и океаны.
- Погоди, - остановил меня Гулливер. - Океаны?
- Да, океаны.
- И это тоже научный факт?
- Разумеется.
- Ну тогда, будь добр, растолкуй мне, как они удерживаются на круглой планете? Что мешает им вылиться - тем, что внизу, если внизу есть океаны, а они должны быть: в такой сумасшедшей выдумке должно быть свое сумасшедшее единообразие.
- Никакого "внизу" не существует, - ответил я. - Земля постоянно вращается в пространстве.
- Вращается? В пространстве? Слушай, ты и это выдаешь за факт?
- Да, это факт.
- Вращается в пространстве и не падает? Я тебя правильно понял?
- Правильно.
- И она при этом ни на чем не покоится? Так?
- Так.
- Из чего же она состоит? Может, это газ, наполняющий мыльный пузырь?
- Нет. Она состоит из скальных пород и почвенного слоя.
- Вращается в пространстве, ни на чем не покоится, состоит из скальных пород, почвы и не падает?
- Ее удерживает на месте притяжение других звездных миров и солнце.
- Других миров?
- Да.
- Стало быть, есть еще и другие?
- Да, есть.
- Сколько же их?
- Это никому не известно. Миллионы.
- Миллионы? Боже милостивый!
- Можешь насмешничать сколько угодно, Лем Гулливер, но тем не менее это правда. Существуют миллионы миров.
- Слушай, а ты не мог бы сбить мне парочку, плачу наличными.
- Я все объяснил тебе, а верить или не верить - твое дело.
- Я-то верю, еще бы не поверить. Такой пустячок я готов принять на веру со связанными за спиной руками. А эти миры, Гек, большие или маленькие?
- Огромные. Земля - крошечная планета по сравнению с большинством из них.
- Как мило с твоей стороны допустить такую возможность! Вот оно истинное великодушие. Оно подавляет меня, я склоняюсь перед тобой!
Лем продолжал свои гнусные издевки, и Людовику стало стыдно за него, он был взбешен несправедливым отношением Лема ко мне; ведь я говорил правду или, по крайней мере, то, что считал правдой. Людовик прервал Лема в самый разгар его пустопорожней словесной пальбы:
- Гек, каковы компоненты Земли и их пропорции? - спросил он.
- Внеси поправку, - снова встрял назойливый прыщ, - назови его планету мыльным пузырем. Если она летает, это - пузырь, если она твердая, это ложь, - ложь либо нечто сверхъестественное. В общем, сверхъестественная ложь.
Я оставил без внимания и этот бессмысленный наскок, и, не удостоив Лема ответом, обратился к Людовику:
- Три пятых земной поверхности - вода. Моря и океаны. Вода в них соленая, непригодная для питья.
Конечно же Лем не упустил случая:
- Чудеса в решете! Пожалуй, тут ты хватил лишку! Чтобы получить столько соленой воды, потребовалось бы десять миллионов горных цепей чистой соли, да и этого было бы мало. Скажи, отчего в море вода соленая? Отвечай сразу, не придумывай сказок. Отчего она соленая?
- Я не знаю, - признался я.
- Не знаю! Как вам это нравится! Не знаю!
- Да, не знаю. А отчего в вашем Великом Уединенном море вода тухлая?
На этот раз счет был в мою пользу. Лем не мог сказать в ответ ни слова. Он сразу сжался, будто ненароком сел на ежа. Я был безмерно рад, как, впрочем, и Луи: таким вопросом можно посадить в галошу кого угодно, уж вы мне поверьте! Дело в том, что вот уже несколько веков ученые не могут разгадать, что питает Великое Уединенное море, откуда туда поступает вода в таком невообразимо большом количестве, и невозможность разгадать эту загадку постоянно волнует умы так же, как ученых Земли волнует загадка происхождения соли в морской воде.