Первый робкий шальной лучик заглянул в это неэстетичное и неприятное место и ослепил на удар сердца его… А потом из этого луча появилось мурзатое, но счастливое лицо ангела и голосом принцессы Руфии произнесло:
— Всё хорошо. К нам пришла помощь.
Листочек попытался улыбнуться в ответ, но не помнит, удалось ли ему это, постарался приподняться, несмотря на слабый протест девушки — и у него получилось. Ведь оставалось ещё несколько дел, которые — коль он живой — нужно сделать. И вывалился наружу.
Как на свет народился, в прямом смысле слова. А снаружи отрадная картина: надоевшие до смерти в прямом смысле слова пехотинцы ощетинились смертельным железом локтях в пятидесяти от них. Выглядели они не столь блистательно, как вначале их встречи. В связи с этим эльф испытал вполне человеческое чувство гордости по не зря проведенному времени.
Он оглянулся вокруг, пристально осматривая брусчатку. Вид которой был отвратителен и только профессиональный забойщик скота, возможно, не почувствовал бы дискомфорта. Даже профессиональному солдату, разменявшему нное десятилетие хочется блевать…
Вкупе с любопытным головокружением это выглядело подозрительно…
— Ты что, совсем с ума сошёл! — раздался над головой гневный глас райской птички.
Оливия. Листочек невольно расплылся в дурацкой улыбке. Которая и смягчила настрой белокурой воительницы.
— Сейчас башку снесут, как неизвестному, потенциально опасному элементу, будешь потом носить её подмышкой, а то и в котомке, — она сердито упёрла руки в бока. — Наши ребята тебя точно не знают, и могут на всякий случай для начала прибить, а потом уже разбираться, что ты за фрукт и с каким вином тебя потребить.
Он был с ней полностью согласен — рыскающим вокруг солдатам в красно-жёлтых туниках и плащах с вышитой на спине и груди чайкой он не был представлен. И, соответственно, по своей глупости он напрашивался хотя бы на один, но точный удар меча.
Что ж, бывает — ударенному по голове простительно. Но он подозревал, что этот «удар» был произведён чуть раньше дворцового переворота, так сказать, при личной встрече.
— Помоги мне отыскать свой лук.
Несмотря на лёгкое поглупение в связи с воздействием на голову, эльф не собирался бросать своего боевого товарища (и то сказать: с ним постоянно, даже спит рядом, в отличие от каких-нибудь женщин).
Нужно отдать должное амазонке, она без лишних слов о несерьёзности подобного заявления, спрыгнула с коня и включилась в поиск, выяснив попутно заметные опознавательные знаки оружия и сообщив, что времени у них на пару ударов сердца, так как РоГичи говорит, что вот-вот мятежники получат помощь и ударят в полную силу, и тогда точно — крышка…
Листочек, раскрыв рот, наблюдал бравого капитана гвардии, осунувшегося и изгвазданного в крови, как и бывало когда-то при встрече с тёмными на тракте, но развившего такую кипучую и целенаправленную деятельность, что горстка уцелевших людей вплоть до старшей принцессы с благодарностью выполняли указания, главное из которых — не мешать.
До полусотни конных королевских гвардейцев выстроились защитным ордером и выглядели так грозно, что отступившие пехотинцы, изрядно пострадавшие от неожиданной конной атаки, предпочли не предпринимать самоубийственных действий и не привлекать внимания, тем не менее выстроились в защитный строй, на который уже сами «чайки» поглядывали с уважением.
РоШакли нигде не было видно. Можно было только помечтать, что борова — предателя затоптали случайно или преднамеренно. Но рассчитывать на это не стоило — не из той породы бывший (или настоящий?) комендант столицы, чтобы по глупому выпадать из расклада кровавой игры.
Лук и котомка благополучно отыскались (каким-то чудом сохранилась в тёмном уголке повозки), и эльф оценил обстановку и нарастающее напряжение. Задержка в отбытии из этого опасного места была лишь в повозке: спешно подручными средствами ставилось выскочившее колесо. А так всё было готово: раненые и мёртвые загружены, четвёрка разномастных лошадей впряжена.
Листочек спешно приблизился к Оливии, ласково охаживающей своего скакуна.
— Одолжи на время свою конячку, пожалуйста.
Амазонка недоумённо изогнула бровь и развела руки: что это опять за глупости?
— Очень надо. А бесхозных лошадок уже нет, — он качнул подбородком из стороны в сторону. — Мне проще всего разговаривать с тобой. По старой дружбе.