Они ожидали Её Высочество, чтобы начать это увлекательное путешествие и приключение. Тем более Лана, как говорили сплетничающие в десятке девушки, повезла в точку сбора несколько бочек вина, то есть начало похода обещало быть весёлым. Дело оставалось за малым — дождаться принцессу, ушедшую переговорить с отцом — и наконец-то в путь.
Они подпирали стену, пятнадцать мающихся бездельем девушек и обсуждали компанию наёмников, в последний момент прибывших с Брадой. Особенно там был один рыженький, косточки которому обглодали по несколько раз, и каждая из амазонок почитала обязательным внести своё мнение в портрет и характеристику этого малого. Почему так небрежно его обозвали девчонки между собой? Ну, выглядел он неопасно, не взирая на профессиональную принадлежность, много шутил, с чего был сделан вывод о несерьёзности его, как мужчины и воина. Особенно в сравнении со своими товарищами. Был там один среди них очень широкий и массивный, неулыбчивый, от взгляда которого колючки пробегали по коже — неприятный субъект. Типичный наёмник (кстати, по негласному описанию Брады). Так вот его обходили стороной, во избежание… Спрашивается, чего? А что там серый волк делает с маленькими девочками? Предварительно сделав из красной шапочки на шее слюнявчик. А вот рыжий — да, с ним, как поняла Тамара, несмотря на пренебрежительные отзывы, много, кто хотел познакомиться. Вот ей подобная радужная перспектива не светила — не вышла она лицом в лидеры десятка, хотя номинально им была, и это была вторая причина невозможности приватного общения с лёгким на язык наёмником, ведь командир обязан блюсти, э… в общем что-то там блюсти и не пользоваться своим положением!
Ну а как тот момент, что Брада с наёмниками уединилась в караульной пристройке для разговора с глазу на глаз, а они, полтора десятка эскорта принцессы, остались на солнце портить цвет лица и чесать языки. Не обидно ли?
И тут к ним подвалила надменная троица незнакомцев, очень хорошо и богато экипированная с опознавательным знаком грифона — принадлежности к гвардии лорда РоАйци, и один из них, с рыцарской цепью на груди, пожилой с холодным выражением на лице невежливо спросил:
— Вы относитесь к отдельному кавалерийскому отряду?
Надутый индюк вызвал оживление среди девушек, перемигивания, откровенные смешки, и тогда кто-то насмешливо поинтересовался:
— А здороваться тебя, дядя, не учили? Или у дворян Восточного предела это не принято? Так у нас в отряде, полно аристократок, и они, не в пример тебе, отличные девчонки…
Тамара, разомлевшая на солнце, и полудремавшая стоя, в полглаза следила за происходящим, видела, как побагровел благородный. Ясно был по манерам, что это важная шишка, прибыл из восточных провинций, рыцарь из окружения РоАйци, давно бывший в столице и не совсем ориентирующийся в обстановке — амазонок без веских причин предпочитали не задевать — мало того, что попадёшь на острый язычок шутниц, так весть о тебе моментально облетит столицу от припортовых трущоб до салонов для знати, таким образом пополняя список анекдотических историй. Что можно сделать с несносными воительницами, находящимися в подчинении любимой дочери короля, будущей королевы? Правильно, только аккуратно спрятать язык подмышку, а глаза в пустые ножны для меча, куда уже предварительно упакованы яйца, и притвориться невидимкой, игнорируя собственный организм, как предмет насмешек.
Тамара, будучи старшей, решила не вмешиваться, посмотреть за развитием событий, но, стоя чуть в стороне с отсутствующим видом, незаметно стала внимательней посматривать в сторону незваных гостей, тем более, что сзади рыцаря и двух офицеров, судя по нашивкам, локтях в тридцати расположились в две шеренги около сотни солдат в тяжёлых доспехах.
— Как ты смеешь разговаривать с благородным в таком тоне, женщина? — сдерживаясь, но цедя слова сквозь зубы, бросил рыцарь.
Малышка Еви — а это была она — немного опешила от столь сильной, пусть и удерживаемой пока в узде ярости, но тут же взяла себя в руки — как же, задета честь прекрасной половины человечества, а не лично её.
— Какой же вы благородный, если не умеете общаться с дамой? — холодно ответила девушка, вздёргивая носик и останавливаясь напротив мужчины, хоть и бывшего на голову выше, но сейчас они выглядели равнозначно по силе взглядов, как два примеривающихся петуха, или, точнее, курицы и петуха, если б, конечно, был возможен между ними спарринг.
Аристократ потерял дар речи, и на этот раз побледнел, сжал тонкие губы над аккуратной небольшой бородкой, но потемневший от сильных чувств взгляд не отвёл в сторону. Пусть он и привык властвовать и командовать, но «держать лицо» в дворянских семьях учат с детства.