Деметра невольно отыскала взглядом РоПеруши, который ещё с той, мирной жизни был ей симпатичен, и, в принципе, отвечал взаимностью, пока, к сожалению, без попыток перейти в горизонтальную плоскость, но в этом просто были виноваты обстоятельства: уж очень редки и мимолётны стали их встречи, ведь каждый имел при дворе свои обязанности — а это такая штука, которая к человеческому общению не имеет никакого отношения. Разве что супружеские… Звучит очень заманчиво, но к большому разочарованию, это перспектива не ближайших дней. Тут хотя бы выжить и сохранить целостность организма, ведь бывают такие ранения, от которых занятия любовью весьма проблематичны… О, Единый, какие только глупости не лезут в голову, когда она пуста, будто опорожнённый винный мех. Но сейчас глаза маркиза поедали принцессу, ибо только она определяет их действия.
Взгляд Деметры падает на повисшую на весьма аппетитном эльфе Оливию. Ближайшая подруга старшей принцессы выглядит… неважно. Синяки под глазами, бескровные губы, бледный цвет лица — кажется, что кожа стала прозрачной, а краски ушли из неё. Тем не менее, Деметра должна признаться, что та не перестаёт оставаться одной из самых красивых и желанных девушек королевства. И это несмотря на традиционный взгляд на любовь. Но ведь нужно быть объективным! Хотя слышать в кругу амазонок приходилось разное, но эти фантазии не сбили её с пути истинного, и лишь утвердили во мнении, что настоящим партнёром для любви у правильной девушки может быть только мужчина с растущим на тебя драконом, нежели девушка, как говорит Брада, наставница Лидии, с «яйцами», не подкреплёнными соответствующим инструментом. Вот и сейчас Оливия, дочь герцога Ривата РоДизайши еле стояла на ногах то ли от недомогания, то ли… будучи пьяной (Деметра легко сделала это предположение, ибо чересчур уж характерны были её движения), но поза у неё была такой, что любой мужчина нет-нет, да и останавливал на ней задумчивый взгляд.
Жаль, эльфа, которого обвила за шею бесстыжая амазонка, невозможно рассмотреть.
Подле неё истуканами застыли оба воина — судиматца в смешных тюрбанах, с закрытыми повязками лицами и третий с мужественным профилем состоявшийся мужчина, этакий восточный самец, вокруг которого легко представить сонм увивающихся, будто бабочки, женщин, своими замечательными крыльями пытающихся привлечь его внимание или, в крайнем случае, броситься на огонь, чтобы сгореть. Но, как ни странно, Деметра не испытывала к судиматскому эмиру, вопреки расхожему мнению о том, что амазонки делят людей на женщин и остальных (причём мужчины даже к остальным не относятся) никакого негатива. В гарем, конечно, она бы не просилась — саблей там вряд ли дозволено махать. Но воинское мастерство этих восточников она оценила: передвигаясь в авангарде их маленького отряда, они выбивали патрули мятежников до появления самой Деметры, шедшей в пяти локтях от них.
Ещё один персонаж, привлекший её внимание — это мужчина с длинной косой и спокойным взглядом, от которого на ум приходило выражение: смотрит, будто ищет самое уязвимое место на шее, чтобы одним ударом отделить голову. Очень опасный тип, который умудрился противостоять бойцам АлФаррияла. Но, судя по тому, как доверительно расположилась возле него Руфия, младшая принцесса, он вроде как свой.
И наконец Деметра обратила внимание на Лидию. Что-то она долго принимает решение. Видно по лицу, какие мучительные размышления посетили её. После смерти Элия Четвёртого РоБеруши Великолепного, она, как наследная принцесса (в Агробаре, между прочим, пол наследника не имеет значения) вроде как должна занимать ещё не остывший от отца трон, но… Бедная Лидия — ей нужно разгребать весь этот бардак, драконьи конюшни, после того, как несколько часов назад на её глазах подло убили отца! И нынешний статус лица королевской крови, словно мышке прячущейся от опьяневших от убийств заговорщиков — в противном случае наверняка ей уготовано нечто более страшное, нежели смерть.
Маленькая амазонка с сочувствием, надеждой и верой смотрела на свою принцессу. Она без колебания готова была отдать жизнь за неё, ибо именно Лидия вдохнула своими революционными идеями о равенстве полов, а то и преимуществе женщин во всех сферах жизни понимание собственной значимости, как равноправной единицы общества, а не придатка, пусть порой и несомненно симпатичного, некоторым волосатым хамам и грязнулям, кичащимся своими драконами, как чем-то настолько весомым, перед чем нужно падать ниц в священном трепете. А носком сапога не хотите проверить собственное самомнение?! Ибо, как выяснилось, это место у мужчин не только не велико, но и является слабым, можно даже сказать болезненно слабым.