– Ты думаешь, он знает, где мы? Знает, что ты отправилась к родителям?
Она только жалко улыбнулась. Мог и не спрашивать – если бы я не нашел Асю в старой квартире, то сам отправился именно сюда. Я так разозлился, что чуть не пролетел на полном ходу нужный съезд, но в последний момент Ася, перегнувшись боком через рычаг, испуганно стукнула меня твердыми, неживыми пальцами протеза. Я вынырнул из размышлений и еле успел завернуть.
Вскоре мы были на месте. В когда-то большом и процветающем, а ныне всеми забытом селе Зупатые Узды, подарившем миру Асю… и Стаса. Дела тут обстояли, кажется, совсем неважно. Мы медленно плыли по заросшей деревенской улице – мимо еле видных в тумане домов с заложенными горбылем окошками. Несмотря на непозднее время, навстречу нам не вышла ни одна живая душа – не видно было ни селян, ни коров; даже собаки, обычно с раздражением встречающие чужаков, молчали. Ася, затравленно озирая это безмолвие, молча указала мне, где остановиться – сам я был здесь только раз, и то в настолько измененном состоянии тела и духа, что вряд ли мог распознать нужный двор.
Дощатые, черные от грибка ворота были прикрыты, но не заперты. Петли настолько закисли, что мне пришлось навалиться на них всем телом – и только тогда мы смогли протиснуться через образовавшуюся щель. В саду тоже царило неопрятное буйство природы: когда-то ухоженные грядки были сплошь покрыты лесом крапивы, а в ней секвойями возвышались гигантские, раскидистые, сухие по случаю осени зонтики укропа (а может, и не укропа – я не силен в ботанике). Беседка, которую я смутно помнил белой и нарядной, теперь стояла унылым скелетом из жердей, а на внешне еще крепком, лишь слегка осевшем доме, висел огромный, бурый от ржавчины замок.
Закат. Один раз – не водолаз. Ответы на все вопросы.
Проникнуть в запертое жилище оказалось несложно – я просто потянул за петли замка, и грубые гвозди, их удерживающие, легко выпали из трухлявого дерева. Дом, разумеется, был в полном запустении – голые стены с пузырящимися от сырости желтыми обоями, ошметки линолеума на сгнившем полу, обсыпавшийся потолок… Везде было пусто, не осталось даже ненужного хлама, обычно забываемого при переезде. Вечерний свет, и без того неяркий, с трудом проникал через окна – целые, но напрочь затянутые пылью и паутиной. В единственной комнате первого этажа царил плотный мрак, великодушно скрывающий от нас свидетельства печального распада когда-то нормальной и, наверное, счастливой жизни людей, которым принадлежал этот дом. Одно было очевидно: все тут давным-давно покинуто, безнадежно и навсегда.
– Что же это такое, Макс?.. – прошептала Ася. – Где они все? Куда подевались?..
Губы ее дрожали от недоумения и горя. Я взял ее за плечи, чтобы обнять и успокоить, но она с неожиданным ожесточением вывернулась и побежала по лестнице наверх.
– Мама! – позвала она тонким голосом. – Мама, я тут!..
Это было настолько жалко и… страшно, что я бросился за ней. Она стояла посреди небольшой комнатушки – видимо, бывшей детской, судя по веселым розовым слоникам на вздутых обоях, и беззвучно плакала. Руки ее были опущены: она даже не пытаясь вытирать слезы, капающие с носа. Я подошел к ней – на этот раз она меня не оттолкнула, кажется, просто потому что не заметила моих неловких сочувственных объятий.
– Ну вот, – тихо всхлипнула она. – Н-никого нет…
– Да, – успокаивающе кивнул я, чувствуя себя остолопом. – Но ты не расстраивайся, пожалуйста. Просто переехали куда-то… Найдем мы твою маму, не волнуйся. Вот, сейчас, в интернете посмотрим, родственников поищем…
Я достал телефон.
– Черт, – смущенно сказал я. – Не ловит. Ладно, вернемся – дома посмотрим… Ты только не плачь. Все будет хорошо, обещаю…
Мне пришло в голову, что раз в деревне никого нет, то мне придется сопровождать Асю обратно в город – а может, и дальше быть рядом с ней, пока она не найдет кого-то из близких. Я еще не понял, радует меня это или огорчает. С одной стороны, перспектива провести остаток дня… а может быть, и ночи с Асей, вытирая ей сопли, успокаивая и гладя по голове, не скрою, манила меня. Но, с другой стороны (надо же иногда быть честным с собой), пока мы ехали сюда, я настолько сжился с мыслью о скором расставании, что уже представлял себе, как проведу вечерок у себя дома – в сладком страдании от того, что ее нет рядом, и компенсируя отсутствие Аси очередной бутылкой. А вы думали, все просто в голове у мужчин?..
Впрочем, она уже успокоилась – сама и поразительно быстро.
– Смотри, – показала она.
Она раздраженно сбросила мои руки и высморкалась, наконец, в платочек. Шагнула в угол комнаты и подобрала грязную, затоптанную книжицу, валяющуюся на полу. Я придвинулся поближе, чтобы разглядеть находку. Это оказалась всего лишь тетрадь с детскими рисунками, по-видимому, за авторством самой Аси (очевидно, в те младенческие времена изобразительное искусство еще не было ее сильной стороной). На клетчатых листочках всюду был один и тот же сюжет: большеголовая принцесса с рахитичными ручками и разлетающимися косичками защищается кривым мечом от странного, жутковатого существа: очень высокого, худого, на непропорционально тонких жирафьих ножках, с головой, скрытой остроконечным черным капюшоном.