— Мир? Мира, ты проснулась?
Шторка отодвинулась, явив мне моего напарника, целым и здоровым.
— Мира!
Влад было кинулся ко мне, но был остановлен решительным рывком за шкирку.
— Пх!
— Не души её! Она итак, судя-по травмам, натерпелась в лесу, а сейчас и ты как медведь обниматься полезешь. Ну вот ни грамма такта у этих парней!
Вслед за Владом ко мне зашла рыжеволосая девушка, примерно моих возраста и роста, с янтарными глазами и усыпанным веснушками личиком. Похожа на Лису, но более… лисистей что-ли?
Незнакомка тоже осматривала меня с головы до ног и, придя к какому-то выводу, кивнула себе и подошла, осторожно обняв.
— Ну, привет сестрёнка!
С иными жить
— Итак, где-то четыре дня? Я не ошибаюсь?
Я находилась во всё том же медпункте, только теперь обстановка существенно изменилась. Во-первых, убрали ширму — теперь я смогла рассмотреть всё помещение целиком. Стены, окрашенные в нежно-зелёный цвет, были лишь на несколько тонов ярче, чем потолок. Вдоль них стояли ряды кроватей, на данный момент пустующих. Ну да, какому идиоту придёт в голову заболеть или повредить себе что-нибудь сейчас, в самом начале смены? Ну, кроме меня? Дверь, находящаяся напротив окна, украшенного жирным таким фикусом-геранью-или как там его, была всего через кровать от меня. Свобода… такая близкая, но пока недосягаемая.
Во-вторых моя тумбочка. Она была заставлена, даже нет, ЗАВАЛЕНА всякой всячиной — от мамы с бабушкой, грозящихся порубать в капусту всех организаторов идеи с лагерем, от директора, умоляющего меня унять своих родственниц, дабы они действительно кого не прибили, от друзей, знакомых, и т. д. и т. п. Но самой большой неожиданностью стала огромная корзина с едой (они точно вознамерились окормить меня на убой), подписанная «от Влада, Артёма, Макса и любящей сестрёнки», которую сейчас опустошала последняя.
— Нет. Тебя лихорадило ровно четыре с половиной дня. — Арина открыла положила ко внушительной кучке ещё один фантик. — А в целом ты тут торчишь уже неделю. Так что давай выздоравливай скорее, мне тебя ещё соседям представлять. — отложив полупустую корзинку, сестра обняла меня на прощание и, выходя из кабинета, добавила:
— Кстати, я тут слышала, что выписка у кое-кого уже завтра! Ну Пока!
Хлопнула дверь. Влад, сидящий рядом с моей кроватью, лишь печально вздохнул.
— Надо запомнить, что отличительными чертами всех лис-оборотей являются: мегапрожорливость, мегарыжесть и мегалюбопытство.
— Да ладно тебе. Если честно, я даже рада, что она такая. Нет, конечно, я ещё не знаю, как вести себя в подобной ситуации, но радует хотя-бы то, что у неё нет никаких особых сдвигов, и она нормальная девчонка.
— Угу. Только пересмотревшая индийских фильмов.
История, поведанная мне недавно Владом (пересказанная со слов Артёма, слышавшего разговор медсестёр, которые приняли мою бездыханную тушку), достойна увековечения.
В-общем дело было так. Арининым приёмным родителям было предложено отправить дочку на лето в лагерь, т. к. она, судя по анализам, была тихидром. Родители, бывшие учёными-зельеварами, тут же согласились, так как сестрёнка любила подрывную деятельность: с рождения привитая любовь к зельеварению вылилась в ежемесячные взрывы от регулярных эксперементов. Разумеется, пригрозив оторвать всё, что можно, в случае если с Ариной случится хоть что-то, папа с мамой отправили чадушко сюда. Здесь сестрёнка познакомилась с другими девочками иными, одна из которых обладала, вроде-бы как даром провидения. Эта же особа и предсказала, что с северной стороны лагеря, у забора, она встретит очень важного для неё человека. Арина, обладая натурой романтической, пересмотревшей индийских мелодрам, тут же пошла на место назначения и, как видно сейчас, дождалась-таки кого-то особенного.
Про то, что я её сестра, она узнала позже, от управляющего лагерем. Ему, если не ошибаюсь, круто влетело — Макс, Артём и Влад прибыли, а меня нет. Переполоху было… А потом Арина как-то раскрутила друзей, что те всё обо мне выдали. Вот так обстоят дела, в дурдоме «ромашкино»…
— Ну всё, ты тут отдыхай, а я пошёл.
На следующий день, как и предупреждала сестрёнка, меня выписали.
Полдень. Солнце изжаривает любого, осмелившегося высунуть свой нос на улицу. Дорожка, петляющая между домиками общежития, плывёт в летнем мареве. Чахлые, буровато-серые островки травы сохнут под стенами. Даже в тени нет спасения от июньского пекла — 34 градуса прохладой не назовёшь. Я, вместе с сестрёнкой и Артёмом тащим мои вещи в новое обиталище.