Именно тогда, в этот чудесный и самый подходящий момент, мама с бабушкой (наконец-то вылезшей с работы!) подарили мне её. Именно тогда моя жизнь окончательно и бесповоротно изменилась. Именно тогда я поняла весь ужас ситуации, в которой оказалась. Именно тогда…
— Что тогда? — раздался в голове детский голосок.
Блин! Забыла, что мы все сейчас сидим на одном ментальном канале! Я слишком громко думала, впрочем как обычно — ну не поятно мне, как надо «тихо думать». А Маруся, подозрительно прищурив глаза, засверлила мою несчастную тушку взглядом, пытаясь вызвать раскаяние на моём лице или хотя бы его тень. Естественно, что нифига у неё не получилось.
— Именно тогда я поняла, что от должности Бабы Яги нужно подальше держаться! Желательно, километров за сто! Не прельщает возможность стать таким вредным, ироничным, меркантильным существом со столь мерзапакостным характером!
— Это я-то ироничная? — совсем не на то отреагировала она. — Ха, ха и ха! Это только добавляет мне харизмы! Тем более бабка у тебя тоже Яга, но клиенты от неё в восторге!
— Она- исключе…
— Может, вы уже замолчите!? — в комнату ворвался Влад, яростно сверкая глазами, что ни шиша хорошего для нас не предвещало. Дать бы ему суперменское зрение — и пепла от меня с Маруськой бы не осталось! — Вы уже задолбали! Мало того, что поток заняли своей болтовнёй, так ещё и на нервы действуете!
— Так отключись! Делов-то! — Маруся скучающе зевнула и бухнулась на пол, лениво глядя на экран, где сейчас мы пытались приклеить обратно отколотую нос-сосульку одной из ледяных фигур.
— А потом тратить силы, настраиваясь на вас снова? Нет уж! Пока максимальное время поддержания не измерю — будьте добры свои баталии вести потише!
Владу и остальным нашим магам задали на дом узнать, какое максимальное количество времени они способны поддерживать устойчивую ментальную связь с двумя людьми, так как единичную они уже освоили в полной мере. В качестве подопытных кроликов напарники (конечно!) выбрали меня с Тучкой. Маруся сама прицепилась, а вторым человеком в связке Макс-Артём была Вера Сергеевна.
— Эх, молодёжь! Всему-то вас учить надо! Тьфу! Принимай посылку! — Голова загудела, приняв чуть больше мыслеобразов, чем надо. В «посылке» Маруси я понимала лишь предлоги с запятыми, поэтому тут же убрала её на задворки сознания — постепенно всё это поблекнет и сотрётся, бесследно исчезнув.
— Ничего себе! — после минутного молчаливого разбирательства, напарник расплылся в улыбке. — Просто заблокировать этот и этот каналы — и готово! Класс, спасибо!
Маруська улыбнулась.
— Ну так я же Первая Яга!
Перед тем, как выйти за ворота школы, бабушка, под недовольное ворчание мамы, что можно было бы и лучший подарочек прикупить для единственной внучки, вручила мне… книженцию. Нет, не так, КНИЖЕНЦИЮ! Огромная книга, которую я с трудом удерживала в руках, выглядела очень старой. Потёртая шершавая обложка, сделанная явно не из кожезаменителя, была украшена единым узором из растений и животных, гармонично переплетавшихся меж собой, причём я сомневаюсь, что создающие его камушки и полосы металла были стеклом и железом. Офигеть в-общем, раритет какой.
— Эта книга передаётся у нас в роду от бабки к внучке. Мать твоя, — возмущенное сопение. — В эту категорию не попала, но ты можешь принять её, хоть… ты и не совсем родная. — бабушка потупила взор и прижала меня к себе. — Я тебя люблю. И буду любить. Ты наше сокровище. Береги эту книгу. Хоть я и не знаю, в чём её секрет, но верю, что ты во всём разберёшься. — бабушка устало улыбнулась и, поцеловав меня в лоб, уступила место маме, рвущейся с поздравлениями ко мне.
Первое января. Солнце, играясь своими лучиками с хрустальными столбиками сосулек, встаёт над спящим городом, озаряя его улицы мягким светом. Мороз застеклил недомёрзшие лужи, украсил узорами окна высоких домов. Легкий, игривый ветерок, будто забавляющийся щенок, играет с мелким блестящим снегом, кружа его в свете зимнего утра. Редкие прохожие, не праздновавшие или оправившиеся от Нового года, кутались в шубы и куртки, спеша по своим делам.
Я тоже не спала. Вчера, будучи слишком уставшей, чтобы нормально разобраться с книгой меня сморил крепкий сон, но теперь… Моему разочарованию не было предела. Внутри переплёта сияли девственной чистотой пустые страницы. Ну ладно, древность раритетная, сейчас мы будем тебя ковырять.
Пролистала её туда и обратно раз пять. Ничего. Потрясла её вверх тормашками. Ничего. Целый день провозилась, питаясь сухпайком (бутерами) и ища механизмы активации. Сожители косо на меня поглядывали, наблюдая за моим челобитием об книгу, но прерывать творческое истезание не рисковали — мало ли что эта сумашедшая выкинет. Также я перебрала все магические фразочки, которые знала (даже из разряда сим-салабим, сяськи-масяськи). Даже странички гармошкой сложила от нефиг делать.
На этом книга не выдержала, и… матерно выразилась. Я от шока шибанула этой непристойностью (а как можно назвать матерящуюся книгу!?) по стене. Никто не говорил мне об отметках 18+ на подарке!
— Ах ты ж труха второсортная! Ты кого это так назвала!? — я, пришедши в себя, стала выплескивать скопившийся за этот день мучений стресс. — А если бы я тебя в окно!? Или ещё куда!? Тем более такими фразами пользоваться! Стыд-то надо иметь!
Внезапно книга раскрылась, зашуршав резко засветившимися, будто лампочку кто внутрь засунул, страницами, и комната озарилась ярким светом. Когда я сумела всё-таки разлепить слезящиеся глаза, то увидела… Маленькую, красную как свёкла, белобрысую девчонку. Два её коротеньких курчавых хвостика, торчащих в разные стороны, смешно топорщась в гневе, никак не сочетались с кукольным, круглым личиком. Зеленющие глаза так и метали молнии, а губы искривились, пряча злобный оскал.
— Да ты… ты… вообще офонарела! — тоненьким детским голоском начала отчитывать меня она. — Ты самая непочтительная, бескультурная, невежественная… Да меня четырнадцать поколений на руках носили! Труха, значит, второсортная… Дура! Ничего, я тебе мозги на место вправлю, раз родители не сумели! — и так этот монолог продлился где-то полчаса. Остановить его возможности никакой не было, поэтому, смиренно приняв судьбу, я безропотно слушала не самую лестную характеристику своей, как выяснилось, безмозглой персоны. Попытавшиеся было заглянуть, обитатели квартиры были безжалостно выпровождены молнией по мягкому месту. Она и колдовать умеет!? Нифигасе подарочек…
Во время этой отповеди я костерила про себя и бабушку, и маму, и все те четырнадцать поколений что берегли этот словесный источник великого русского всё это время.
Так я и познакомилась с Маруськой. Успокоившись, мы смогли нормально поговорить, что заняло всё оставшееся до сна время, и вот что мне поведала кни… Маруся.
Жила была маленькая девочка. Бабка её, будучи магичкой, сумела разглядеть весь потенциал внучки к магии и обучила всему тому, что сама знала. И когда бабушка умерла, а было девочке тогда лет тринадцать, стали люди в деревне думать, за кого же выдать её — богатство то у бабки было знатное, а в то время замуж и в белее нежном возрасте выдавали. Практичная Маруся, не желая к пятнадцати годам иметь по ребёнку на руках, собрала манатки и… телепортировала избу на болото со сказочными созданиями, к счастью не «буйными». Пообещав им помощь и защиту от обезумевших, в обмен на свою неприкосновенность, она стала жить она на болоте и учится магии от них. Через пару лет стали толки ходить о красавице на болоте, а с толками и женихи. Побоялись сказочники, что уведут их волшебницу и стали слухи распускать о злой колдунье, здесь живущей, а особо ретивых к ведьме на соседнем болоте провожать. Так и появилась Баба Яга.
А Маруся была создана ею на своё четырнадцатилетие — скопировав отдельные куски памяти и личности, она сделала из неё свою спутницу по жизни, передавая все свои знания ей. Прожив без малого две сотни лет, Яга насобирала кучу полезной, и не очень, информации: то того, как изготовить собственную метлу, или помело, до рецепта приготовления опят и чешуи с живота русалки-утопленницы. Умирая, она не могла выбрать между внучками, кому же передать книгу и в конце концов выбор пал на самую младшую, как наиболее слабую, добрую и бескорыстную. Дабы не расстраивать остальных потомков, она дала им несколько «копий» с разными кусками информации, что частично восстанавливали исходник. Но истинная Книга Знаний была очень расстроена смертью подруги и решила никому не показываться, даже новым хозяевам. Так было до меня, дуры непочтительной.