Я смеюсь, а Савва говорит:
— Больше не побегу. Пей и быстрее пойдем.
А Пашка мне:
— Чего смеешься? Я же раненый, а раненым все надо давать.
Савва говорит:
— Ну ладно, раз уж ты так хочешь раненым быть: вставай, положи руки нам на плечи и пойдем.
Тут уж Пашка стал настоящего раненого изображать. Перевернулся на живот, руками в землю уперся и жилится, будто подняться не может. Мы его под руки берем, а он вырывается.
— Нет, — говорит, — я идти не могу. Лучше вы меня по очереди несите. Когда ты, Коля, устанешь, Савва понесет, а когда он устанет, опять ты. — Потом голову вскинул и прошептал:
— Ребята, вы меня не бросите?
Савва говорит:
— Не так. Надо говорить: «Ребята, бросьте меня!», а мы тебе будем отвечать: «Молчи, еще немного осталось».
Пашка говорит:
— Ребята, бросьте меня.
А я ему:
— Подожди, вот сейчас поднимем, а уж потом бросим. Из-за тебя уже два часа здесь возимся.
Савва говорит:
— Коля, ну чего ты все портишь!
После этого Пашка обрадовался и полез к нему на спину.
В общем, возились мы с Пашкой до самого дома. То по очереди несли, то вдвоем, а один раз даже за руки и за ноги. Потом Савва свою майку снял, Пашке голову перевязал и сам стал раненого изображать, то есть хромать.
Я говорю:
— Зачем голову? У него же нога болит.
Савва говорит:
— Пусть. Так красивее. У него от ноги голова воспалилась.
Так в Сосновку и вошли. Пашка с Саввой в разные стороны хромают и песни поют, а я их веду. Особенно хорошо получилось, когда к бабушкиному дому по скалам спускались. Уж вправду устали, шатаемся, а они висят на мне и всякие песни орут.
Но возле самого дома Пашка хромать перестал и повязку снял.
— Все, — говорит, — а то смеяться станут. У нас тут насмешников много.
Я вообще-то догадывался, что он притворяется, но все же говорю, просто так, для интереса:
— Пашка, у тебя хоть немного нога болела?
А он смеется:
— Нет, — говорит, — совсем не болела. Это я нарочно придумал, а то бы вы от меня удрали. И пить нарочно просил.
Тут я ему легонько по шее стукнул.
А он говорит: «Чего дерешься? Я с вами подружиться хотел, а вы? Вам хорошо, вы в городе каждый день на трамвае ездите, а у нас даже от пруда не на чем доехать…»
Ну что такому скажешь, не на трамвае, так хоть на нас прокатился.
Заботы на год
Еще в начале августа бабушка говорила, что осень будет дождливая. Так и получилось. Прямо с первого сентября заладили сплошные дожди.
Все говорили: «Бр-р!», а Савве такая погода нравилась. В такую погоду не хотелось суетиться, мысли не прыгали, как зайчики, с одного на другое, а текли спокойно.
Правда, дел было много: ходили на свалку — искали подшипники для самокатов, играли в «перышки», копали землянку для тимуровского штаба, мастерили луки и стрелы.
Самый удачный лук решили испытать на дальность выстрела. Стреляли с Колиного балкона в сторону пустыря. Савва старался, пыхтел, но стрела улетела недалеко.
— Иди, каши поешь, — сказал Коля, — дай-ка я!
В этот момент из-за дома на другой стороне двора вышел радостный Топорик.
— Эй, Колька, — закричал он, — стреляй, я ловлю! — И широко расставил руки.
До него было далеко. Так далеко, что даже не верилось, что стрела может туда долететь.
Но стрела долетела. Описав красивую дугу, она перелетела весь двор, пронеслась в промежутке между домами и попала Славке прямо в руку.
Царапина была пустяковая, но шум был большой, ребятам попало, Колин отец сломал все луки и выбросил их в мусорный ящик.
— Маленькая или большая — дело не в ране. Дело в принципе. Разве можно целиться в человека! — сердито сказал он…
Но особенно много дел было, конечно, в школе.
Коля и Савва мчались по коридору, размахивая портфелями. В конце коридора возле стола толпились девочки.
— Тут очередь, — огорчился Савва, — ждать надо.
— Где? — удивился Коля, широко расставил руки, и все девочки проехали по паркету мимо стола.
— Ну, Колька! — завизжали они.
— Венера Махмутовна, — потирая руки, сказал Коля, — запишите нас в хор.
— Максимов, — записывая друзей, сказала Венера Махмутовна, — разве можно девочек обижать?
— Они сами нас щипают, — добродушно возражал Коля.
— Не щипают, а щиплют.
— Ну да, Венера Махмутовна, они щиплют, а мы терпим, ой!..
Учительница пения хотела еще что-то сказать, но Савва с Колей уже продирались между девочек от стола. Им было некогда, нужно было обсудить важный вопрос.