– Софи, спокойнее, – сказал отец, мягко опуская ее руку. – Офелия, очевидно, знает его.
– Ну разумеется! – горделиво сказал Лазарус, едва заметно стиснув зубы. – Разумеется, она знает. Проблема лишь в том, что только она.
Офелия вопросительно выгнула одну бровь и подошла ближе, не теряя бдительность. Ее когти постепенно приходили в боевую готовность, как в прошлую их встречу, чтобы дать стоящий отпор раз и навсегда.
– Не понимаю, о чем вы говорите, – ровно произнесла Офелия, останавливаясь на каждом слове. Она скрестила руки на груди.– Лучше расскажите, как и откуда взялись. Помнится, в последнюю нашу встречу вы остались среди эраргентума благодаря искомому Рогу изобилия, что вас и погубил. Как вижу, не до конца.
Лазарус со злой доброжелательностью посмеялся, угрозу почувствовали все в гостиной, в том числе и когти Офелии, готовые напасть, стоит Лазарусу сказать фразу более едкую и неясную. Те словно поднимались по ее костям и кожным тканям от рук вверх к мозгу, из-за этого она с трудом контролировала их, сама поддавалась раздражению и гневу, а еще небывалой зависти. Уж кто-кто, а на пороге ее дома должен находится другой мужчина.
– Вы правы, – подтвердил Лазарус и стал расхаживать из стороны в сторону, заставляя родителей и Агату отступить на пару шагов. – Какое чудо удачи! – голосом сумасшедшего ученого промолвил Лазарус.– Представьте, Офелия, как на вашем платье сбоку разошелся шов. Представьте шрам от аккуратного пореза ножом. Представили? Отлично! – Лазарус не смотрел на Офелию, занятой монологом, но Офелия всё представила, пристально следя за каждым его движением, не сводя глаз ни на секунду.– А теперь перенесите разрыв из ткани на небо! На материю, на ткань мироздания!
Офелия нахмурилась, мало понимая то, о чем сейчас вещал Лазарус.
– Разрыв в мире? – жмурилась она в попытке понять. – Как это вообще возможно? Разрыв куда?
– Именно! – воскликнул Лазарус, сделав пару стремительных шагов к ней. Офелия пошатнулась. – Подумайте сами: когда под обоями на стенах что-то застряло, ее склеенный край рано или поздно разойдется. Так и с миром: все, кто попал в инверсию, рано или поздно разорвут мир!
Мама схватилась за сердце, ахая и охая, пока отец, придерживая ее, внимательно следил за действиями Лазаруса. Офелия и Агата смотрели на гостя удивленно, как на сумасшедшего.
– Продолжайте, – сказала Офелия.
Лазарус лучезарно улыбнулся ей и взмахнул рукой.
– Прошли сквозь разрыв материи, а когда все оказались там, где надо, та соединилась вновь в единую ткань, и все! Вот только одно мне до сих пор непонятно, моя дорогая Офелия, – Лазарус уже медленнее подошел к ней почти вплотную, заставляя ее когти чуть ли не разрывать ее изнутри. – Я не понимаю, почему о моих заслугах помните лишь вы!
– О каких еще заслугах?! – крикнула мать. – Что за профессор Лазарус вообще?! Я звоню в дурдом!
– Повремените с этим, – настояла Офелия и глянула на мать. – Пока он мне не расскажет все, что знает, – она повернулась к Лазарусу, радуясь мимолетному спокойствию когтей. – Что с вашими заслугами?
– Меня никто не помнит! – жалостно промолвил он, эпатажно отворачиваясь. – Ни моих изобретений, ни странствий – ничего! Будто бы я, как ваша мать: ничего полезного в наш мир не принес!
– А ну закрой свою мерзотную пасть в мой адрес! – оскорбилась мать. – Иначе… – ее прямо душил гнев. – Иначе вылетишь отсюда и след тебя простыл!
Офелия прикусила щеку изнутри, оценив едкость Лазаруса в сторону как ее матери, так и ее самой.
Она уставилась на свои пальцы на ногах, переваривая информацию, данную Лазарусом. Он не единственный, кто попал на Изнанку через Рог изобилия и не вернулся после Соединения, значит, и все остальные сейчас в мире: Гаэль, Ренар и…
Торн.
– Вы лжете, – воспротивилась Офелия, поднимая на Лазаруса злостный взгляд. – И вы еще смеете заявляться на порог моего дома с подобными сказками… Проваливайте отсюда.
Лазарус обиженно нахмурил брови и подбадривающе улыбнулся.
– Офелия, не спешите с заявлениями…
– Я ни за что не поверю в историю о разрыве материи, – продолжала Офелия. – А еще в то, что все, кто попал туда через Рог изобилия, вернулись. Вы смеетесь надо мной.
Лазарус застыл, смотря перед собой. Казалось, он пытался понять, к чему клонила Офелия, а потому молчал.
Офелия и сама удивилась подобной эмоциональности со своей стороны, но знала, что виною всему когти, набирающие обороты каждый раз, когда кто-то даже косвенно упоминает рядом с ней Торна. Мать, отец и Агата с опаской наблюдали за развитием разговора, все трое желали его скорейшего завершения, чтобы выпроводить нежеланного гостя, но Офелия, как бы ей ни хотелось оставить на Лазарусе пару красных пятен, не могла прогнать его, пока он не рассказал обо всех сочиненных им сказках.
– Ах, господин Торн, я и забыл! – воскликнул Лазарус довольно. – Прошу прощения, Офелия, но я вещаю вам правду-матушку, и да, предвидя следующий вопрос, – он выставил два указательных пальца вверх. – Ваш муж находится где-то на территориях, к сожалению, точным местоположением господина Торна я не владею, но смело уверяю вас, он обрел физическое тело, к моему сожалению.
Офелия была в ярости, всей душой ненавидела этот приторно пафосный голос, который смеет произносить имя Торна в ее присутствии, да еще и манипулировать ее эмоциями ради импульсивного согласия на новую авантюру Лазаруса, ведь иного объяснения ему в ее доме она не находила. Когти готовились напасть, и она дала им волю, оставив на щеке Лазаруса большую красную гематому.
Почувствовав фантомный удар, Лазарус резко наклонился вправо под его воздействием. Офелия почувствовала облегчение, как после реального удара о дверь. Мать, отец и Агата подпрыгнули, в страхе закричав, однако Офелия была предельно спокойна.
– Мне вам нечего сказать, лишь то, что вы – наглый лжец, – отчеканила она каждое слово. – Проваливайте.
Лазарус, сплюнув кровь в ладонь, смерил Офелию взглядом, в котором застыл немой вопрос. Однако она была непреклонна и кивнула на дверь. Мать постучала по ней и распахнула, рукой указывая на улицу.
– Вы всё слышали.
Лазарус, вскинув рукой, тяжелыми шагами вышел из дома, словно это Офелия его обманула, а не он ее. Мать захлопнула дверь с громким стуком и сопроводила профессора взглядом в окно, думая, что он способен учудить чего-то да похуже, а учитывая паничность матери, так и вовсе убить.
– Что это был за человек? – спросила Агата, повернувшись к Офелии.
Она уставилась на дощатый пол, не в силах ответить. Лазарус был известен не только как изобретатель и тот, кто смог увидеть Ядро Мира, а еще как лжец, предатель и хитрый подлец, поэтому верить ему – нерационально и глупо, ведь учитывая исчезновение всех упоминаний о нем, он мог счесть виновной этому Офелию и желать расправы. К тому же, Лазарус мог выбраться из Изнанки, ибо никто много о нем не знал, чтобы сказать, не придумал ли он и там способ выкрутиться. Его явка в ее дом предельно ясно дала понять, что таки да – придумал.
Офелия взглянула на дверь с четырьмя красными пятнами и осознала, что ее Когти успокоились, а очки сменили черный цвет на серый.
– Профессор Лазарус, – ответила Офелия. – Изобретатель, исследователь и мерзавец, конкретно запутавший нас с Торном на Вавилоне. Подлый, лживый, действующий лишь ради собственной цели, при этом будучи якобы бесконечно верным Евлалии.
– Больше он сюда и шагу не сделает! – сказала мать. – Возомнил себя поди знай кем, и командует в моем доме!
Офелия не слушала возмущения, так и не понимая, верить Лазарусу или нет. С одной стороны, будет глупо в очередной раз довериться ему, а с другой, у нее не было иного разумного ответа на факт его возвращения из Изнанки.
– Думаю, стоит присесть, – успокаивал мать отец, мягко положив руки на ее плечи и усаживая на стул. – Если он придет, его снова ударит… кто-то.
Офелия криво улыбнулась. Отец был единственным в семье, кто знал о когтях, и по просьбе сохранял конфиденциальность ее секрета при матери и сестрах. Офелия присела на стул напротив и положила локти на стол, слыша шорох шарфа.