Глава 4
— Крейн, тебе действительно нужно больше есть, — настаивает мама, наполняя мою тарелку щедрой порцией яичницы.
Я смотрю на жёлтое слизистое месиво и понимаю, что она права. Но я теряю аппетит, стоит мне вспомнить о причине моего недоедания.
— Я уже поел, мам. Честное слово.
Она кладёт сковородку в раковину и смотрит на меня, склонившись над барной стойкой.
— Твой отец сказал мне, что вы, ребята, успели друг с другом поцапаться. Мы оба беспокоимся о тебе, дорогой.
Я кладу вилку на керамическую тарелку и смотрю ей в глаза.
— Тебе нужно поговорить с кем-то о том, что случилось, — умоляет она.
— Что ты хочешь от меня услышать, мам? — спрашиваю я её совершенно убитым тоном. — Зои умерла у меня на руках, и я ни черта не мог сделать, чтобы спасти её. Без неё, мне плевать на мою жизнь, я просто, бл*дь, на дне. Я не могу забыть об этом, как хотят все остальные. Каждый раз, когда я закрываю глаза, меня преследуют эти воспоминания.
Слёзы застилают мамины глаза. Я никогда не говорил ни с кем о том, что произошло с Зои, кроме как с копами в ту ночь, когда она умерла. Воспоминания о тех мгновениях ранят меня, и я чувствую, что вот-вот потеряю контроль. Наклонившись к маме, я целую её в лоб, держась за затылок, а затем выбегаю из её дома.
Я не могу этого сделать.
Она всхлипывает, когда я ухожу, и я чувствую себя ужасно, но больше ничего не могу сказать. Я устал от того, что другие люди говорят мне, как быть, что стоит двигаться дальше. Это моя жизнь, и я, бл*дь, справляюсь с ней так, как могу. Возвращаясь домой, я взволнован, потерян. Мой разум наполняют ужасные картины худшего дня в моей жизни, и каким-то неизвестным для себя самого образом я оказываюсь на работе Айви.
Глядя в окно, я не знаю, почему я здесь, или как она может помочь. Но я знаю, что она не осудит меня. Чувства внутри меня противоречивы, и она единственная, кто поймёт мою боль. Посылая ей сообщение, я спрашиваю: Не могла бы ты сделать небольшой перерыв и выйти на улицу?
Девушка не отвечает, и я чувствую, что с моей стороны неправильно обременять её своими проблемами, когда она работает. Это время она переживает также тяжело, как и я. Ей было трудно даже вернуться на работу. Поставив свой грузовик у заднего входа, я оглядываюсь вокруг, прежде чем сдать назад, и вдруг Айви выходит из здания. Я сразу же останавливаюсь, ставлю машину на стоянку и открываю дверь.
Она запрыгивает внутрь и выглядит измученной.
— Ты в порядке? — спрашивает она, сразу же беспокоясь обо мне.
Я провожу руками по лицу и глубоко, разочарованно вздыхаю.
— Просто дыши, — произносит она мою же фразу, обращённую к ней.
Я замираю и краем глаза смотрю на неё. Я слегка улыбаюсь ей и говорю:
— Я больше не знаю, что делать, Айви. Я встаю каждый день и пытаюсь найти причину, почему я здесь, но… — я замолкаю, мучаясь от своего нынешнего душевного состояния.
— Крейн, это не твоя работа — выяснять, почему ты здесь, а Зои нет, — она откидывает голову назад, её мягкие волосы развеваются от ветра кондиционера, установленного в машине.
Боже, она такая сильная.
— Как ты можешь продолжать жить как раньше?
— У меня просто нет выбора. Я пролежала в постели больше месяца и была близка к тому, чтобы потерять работу. Работа меня отвлекает, хорошее развлечение, как мне кажется. Ты не думал о том, чтобы вернуться в город и потренироваться с Логаном? — спрашивает она меня.
Я отрицательно качаю головой.
— Без Зои я не думаю, что смогу вернуться к своей прежней жизни.
Айви берёт меня за руку и кладёт обе наши ладони мне на бедро.
— Ты должен начать исцеляться, ради Зои. Она бы не хотела, чтобы ты был таким.
Я киваю, признавая её слова, но при этом не имея ни малейшего понятия, как это сделать.
— Давай позанимаемся сегодня вечером. Мы можем позаниматься в спортзале и просто провести легкую тренировку. Может быть, это поможет тебе очистить свой разум.
Я соглашаюсь, по какой-то неведомой мне причине. Тренировка с кем-то — это последнее, чего я хочу. Забвение — это единственное, чего я желаю. Но, может быть, близость с Айви вызовет хорошие воспоминания о Зои. Или, может быть, я просто слишком облажался, чтобы я мог принимать решение самостоятельно.
— Хорошо, я ухожу в семь. А теперь иди домой и поспи; ты выглядишь измученным, — говорит она.
Я киваю головой и обнимаю её, когда она наклоняется, тепло её тела так успокаивает.
— Я напишу тебе, — говорит Айви, и я смотрю, как она выходит из моей машины.