Они были похоронены заживо! Эта едкая мысль разъедала их вынужденное смирение.
Вера начала бесцельно лепетать, её глаза стали дикими. Йорк боролся с помрачающим разум облаком безумия. Неужели нет никакого выхода? У них не было ни единого инструмента, орудия труда или материального объекта, кроме надетой на них одежды и их собственных тел.
Спасения нет! У них не было даже ложки, чтобы начать копать, хоть это и было бы бесполезно, ведь пришлось бы пробивать сорок пять миль камня. У Йорка на мгновение мелькнула глупая мысль, что у них есть ногти, которыми можно царапать — безумие!
— Одна вещь у меня всё же есть, — вспомнил он без малейшего проблеска надежды. — Прибор для передачи мозговых волн в моём левом ухе, с помощью которого я командовал советниками, Трое Вечных не обратили на него внимания или пренебрегли им. Но что в нём хорошего? Я могу повелевать разумами с его помощью, но камень лишён разума.
И вскоре они тоже станут такими же безмозглыми, как стены их тюрьмы.
— Я слышу твои мысли, — пробормотала Вера, истерически смеясь. — Ты не сдаёшься, Тони, но это так глупо. Ты пытаешься придумать выход… придумать выход… придумать выход…
Её голос начал повторяться, как треснувшая граммофонная пластинка, по мере того как она теряла разум.
— Придумать выход! — эхом отозвался Йорк, в голове у него щёлкнуло. Внезапно он схватил Веру и сильно встряхнул её. — Вера, может быть, это оно и есть! Мой концентратор мозговых волн проецирует телекинетические силы. С их помощью я принуждал другие умы заставлять свои тела действовать, двигаться. Возможно, без ретрансляторов я смогу использовать телекинез, чтобы заставить двигаться камень!
— Двигать камень? — мрачным голосом произнесла Вера в минуту просветления. — Но для этого потребовалась бы энергия, гораздо большая, чем для приведения в движение мобильных человеческих машин, как в случае с советниками. Энергия, много энергии, чтобы сдвинуть тонны камня, поверх которых лежат ещё тонны… — её голос сорвался. — Тони, почему мы вообще об этом думаем? Ложные надежды — это ещё одна пытка.
— Энергия, — обречённо пробормотал Йорк. — Энергии нужно больше, чем содержится в наших телах, даже если бы мы смогли её использовать.
Он выбросил мысль о телекинезе из головы и попробовал смириться с судьбой, как Вера.
— Наш долг — умереть с миром, — пробормотала Вера, борясь с очередным приступом истерии.
— Это немного иронично, не так ли? — задумчиво произнёс Йорк. — Две тысячи лет науки у меня под рукой, собранные за тридцать жизней размышлений и исследований. И всё же без инструментов я так же беспомощен, как и любой человек, живущий одну жизнь и столкнувшийся с той же проблемой. Тысячу лет назад на огромном корабле я перемещал планеты. Сегодня, лишённый инструментов, я не лучше червяка.
Что-то проникло в его разум. Он чувствовал это много раз за последние годы, не осознавая, что это были Трое Вечных, подглядывавшие за его мыслями.
— Всё ещё в здравом уме? — раздался холодный, резкий голос одного из Вечных. — У тебя поразительная сила духа, Антон Йорк. Но ты сдашься, как мы и предсказывали. Мы на полпути к поверхности. Когда мы достигнем её, ты будешь бормотать, изливая свои мысли в наши записывающие устройства.
Голос прервался.
Вера вскрикнула. Она тоже услышала его.
— Не надо, Вера! — успокаивал Йорк. — Разве ты не понимаешь? Они делают это, чтобы быстрее довести нас до безумия. Давай вспомним о нашем решении — умереть с миром.
— Если бы мы только могли! — простонала она. — Но это такая пытка. А ещё моя кожа зудит от этого радиоактивного излучения…
Йорк тоже почувствовал неприятное покалывание на своей коже, усугубившее их дискомфорт. Это было вызвано содержанием радия в породе.
Йорк вскочил на ноги.
— Энергия радия! — воскликнул он. — Энергия для телекинеза! Вот она, повсюду вокруг нас! Вера, я собираюсь попробовать. Мой концентратор мозговых волн должен быть способен использовать эту энергию так же, как энергию человеческого тела.
Он вознёс молитву всем богам во Вселенной о том, чтобы он оказался прав.
Вера, отрезвлённая надеждой, наблюдала за ним. Йорк стоял, повернувшись лицом к стене, его лицо было искажено яростной сосредоточенностью. Та же неосязаемая сила, с помощью которой он заставил советников сесть и выслушать его, сейчас наткнулась на скалу. Йорк никогда полностью не проверял возможности ментального луча. Мог ли он приказать материи расступиться перед ним?