С тайной надеждой ждет Ян Амос прихода Доротки. Встреча проходит, как обычно, в оживленной беседе, он не решается признаться ей в своих ночных мыслях, однако чуткая девушка улавливает перемену в его состоянии. Она теряется в догадках, но о подлинной причине не смеет и подумать. Даже самой себе боится признаться она, что давно любит этого удивительного человека. И все же раз от разу нечто новое, нежданно появившееся в их отношениях, все отчетливее проявляет себя. Внутренние преграды, которые Доротка поставила своему чувству, вот-вот готовы рухнуть.
Раньше чем Доротка Ян Амос понимает, что творится в ее душе. Он все еще медлит, но решение созрело — теперь в любую минуту он готов сказать ей слова, которые часто повторял в одиночестве. Однажды летом, гуляя с Дороткой в лесу в один из тех дней, когда синева неба, кажется, омывает тебя, Коменский спросил, согласна ли она связать свою жизнь с ним, изгнанником, у которого нет даже постоянной крыши над головой.
— Да, согласна, — словно одним вздохом, не задумываясь, отвечает Доротка. Справившись с волнением, произносит: — Бедный Ян Амос, как много горя выпало на твою долю! Я сделаю все, чтобы ты был хоть немного счастлив.
В ее голосе звучит сила — сила любви. У Коменского теплеет в груди.
— Обопрись на мою руку, — тихо говорит он, — мы вместе пройдем наш путь до конца.
Они молчат. Слова не нужны. Потом Ян Амос задумчиво продолжает (это уже мысли вслух, ибо отныне ничего не должно быть скрыто от нее):
— Иногда мне кажется, что я прожил долгую жизнь, хотя мне тридцать два года, и все, что было в этой долгой жизни радостного, заключала в себе Магдалина.
— Знаю, тебе ее не забыть. И для меня будет священна ее память.
Ян Амос сжимает ее руку: Доротка сказала то, что он больше всего хотел от нее услышать.
Осенью состоялся свадебный обряд, на котором были самые близкие люди — всего несколько человек. Будущее не обещало молодым счастья — подполье, изгнание, постоянная опасность и бедность. Но Ян Амос стоял с высоко поднятой головой, а глаза Доротеи сияли.
Осень 1624 года. Уже в действии королевский указ, по которому все некатолическое духовенство изгоняется из страны. Населению предписывается участвовать в католическом богослужении. Всякий, кто не признавал себя католиком, лишался гражданских прав и не допускался к занятию ремеслами, торговлей или какой-либо другой деятельностью. Некатоликов запрещалось венчать, хоронить на кладбищах. За непочитание праздников, несоблюдение постов, нехождение в церковь налагался денежный штраф. Пока указ не касается рыцарского и панского сословий, но, очевидно, дойдет очередь и до них.
Ян Амос и Доротка отдают все силы укреплению общины, заботясь о сиротах, о больных, об одиноких женщинах. Они достают деньги и одежду, вовлекая в деятельное участие в общей судьбе братства каждого его члена. Каждый, не раздумывая, должен делиться с нуждающимися последним, не устает повторять Коменский, не считаясь с опасностью, давать приют, оказывать необходимую помощь. Пример Коменского, его слова сплачивают людей, помогают преодолеть страх и отчаяние, но годы жестоких преследований, мучительной жизни в подполье уже подточили силы общины. Они на исходе. Все больше становится тех, кто нуждается в немедленной помощи, все меньше возможностей ее оказать. А надвигаются еще худшие времена. Необходимо было решить, как уберечь людей от уничтожения. Весной 1625 года в деревне на склоне Крконошских гор состоялся тайный съезд священников братства, на нем Коменскому и еще двум проповедникам поручается выяснить, можно ли в Польше найти место для поселения чешских братьев.
Тайная миссия сложна и опасна. Переговоры придется вести в условиях кровавой войны, в которую втянута Польша на стороне Католической лиги. Понятно, что в любой момент Коменский и его товарищи могут быть схвачены и переданы польскими властями в руки Фердинанда. А это означало казнь.
Правда, в Лешно, куда направились посланцы братьев, издавна находили прибежище чешские протестанты, еще с прошлого века, после поражения первого антигабсбургского восстания, основавшие там свои общины, и, несомненно, изгнанники могут рассчитывать на их помощь, тем более что правитель города граф Лещинский — протестант. Но как далеко простирается его власть в это жестокое время?
Ян Амос знает, успех дела спасет жизнь многим тысячам беззащитных людей, и ночью, переходя тайными тропами границу Чехии, он думает о том, что, если они выполнят поручение, жизнь его будет оправдана. Коменскому и его товарищам удалось договориться с графом о поселении членов общины с семьями в Лешно. Несомненно, Лещинский учитывал, что приход чешских братьев, среди которых было много ремесленников, чье мастерство и трудолюбие были общеизвестны, принесет городу процветание. А чешские семьи оказывались в атмосфере терпимости и дружелюбия. Отсюда дворяне-протестанты могли беспрепятственно уйти (что и происходило) в шведское войско, выступавшее против Фердинанда.