Линней заслуженно гордился собой, ибо все, чем он славен, досталось ему не от отца и деда, по праву рождения, а достигнуто волей и трудом.
Самым главным оставался для него труд и труд, а не карьера при дворе.
В эти годы Линней купил себе два больших поместья близ Упсалы — хутор Сэфья и Хаммарбю. Там, он нашел, лучше разместится его музей, да и от пожаров безопаснее; теперь на каникулах он с семьей отдыхал в Хаммарбю.
«По милости бога я теперь свободен от неприятной и тяжелой работы практикующего врача в Стокгольме. Я занял теперь положение, которого давно желал. Король избрал меня в качестве профессора медицины и ботаники в Упсальском университете, — пишет он одному парижскому ученому, — и тем самым мне можно вернуться к ботанике, от которой я был удален на три года, проведенные мною среди больных в Стокгольме. Если я буду жив и мне позволит здоровье, я надеюсь, что Вы увидите, что я кое-что сделаю в ботанике».
...Теплым летним вечером в воскресенье швед от всей души отдается отдыху. Под скрипку старого крестьянина пляшут народные танцы и молодежь и пожилые люди. В народе сохранились такие пляски, которые ведут начало от языческих времен; их пляшут с припевами, с песнями и даже своего рода представлениями: молодой человек ухаживает за девушкой, она к нему сурова сначала, а потом принимает от него знаки внимания. Зрители весело смеются, и новые пары одна за другой увеличивают число танцующих.
Хаммарбю не исключение из привычного воскресного веселья на фермах. Сюда приходила не только ближняя деревенская молодежь, но и студенты, проводившие летние занятия ботаникой под руководством Линнея.
А посмотрел бы кто-нибудь из его иностранных коллег, как он танцует польку вместе со своими учениками! Да он лучше их выделывает затейливые па! Смеется так заразительно и задушевно, что его присутствие сразу повышает общий настрой, как будто ничто его не заботит, словно нет за плечами большой трудной жизни, и не приближается неизбежная старость, и он еще только мечтает о своей невесте.
Утомившись, Линней садился у дома и закуривал трубку, беседуя с учениками и гостями и продолжая с удовольствием смотреть на танцующую молодежь. Ласковый взгляд говорил, что ему приятно видеть студентов довольными, он радовался их молодой радостью.
Иногда он со всей семьей приходил из своей усадьбы к дому, где жили студенты, его ученики-иностранцы. Они поселились здесь, чтобы и летом быть поближе к своему профессору. Ходить с ним по окрестным полям и лугам, «на которых находилось множество предметов, дававших повод для беседы», гулять в его собственном саду и беседовать о произведениях природы — да это самый лучший университет, хотя и под открытым небом.
ВИДЫ РАСТЕНИЙ
Поселившись в Упсале в 1741 году, Линней больше ее не покидал — разве только для кратковременных поездок по провинциям страны. Тогда сложно было выехать из Швеции на какой-нибудь съезд ученых или чтобы посетить кого-либо из светил за границей. На такую поездку требовалось очень много времени: ехать на лошадях, плыть парусным судном. а Линней так дорожил своим временем! Поэтому жизнь его теперь внешне как-то однообразна: университет, лекции, экскурсии, кабинет дома, узкий круг лиц — и все это изо дня в день. Не видно около него в университете ни одной особенно яркой фигуры, рядом с ним бледнеют другие таланты. Да и ученость остальных профессоров не может идти в сравнение с эрудицией Линнея. Его работоспособность не имеет себе равных.
Дома духовный мир жены слишком узок и беден, чтобы в нем он мог найти дополнительный источник могучему потоку своих мыслей... Встречи со студентами, учениками, иностранными корреспондентами, посылки с книгами, семенами и гербариями, получаемые от них, наблюдения за растениями в собственном саду — единственные внешние импульсы в его замкнутой сидячей жизни; он был очень одинок в Упсале.
И все-таки он вел жизнь кипучую, богатую внутренним содержанием, творческой работой. Мозг его был заполнен до отказа множеством наблюдений, событий — да событий! — в мире растений, науки, диссертаций учеников, книг. В этом для него было столько высокого полного наслаждения, он ощущал такое внутреннее богатство, что считал себя «счастливее персидского царя».
Все годы жизни в Упсале Линней трудился над опубликованием новых книг по ботанике. В то же время он много работал по переизданию «Системы природы». Когда-то она свободно умещалась всего на 14 страницах, хотя и большого формата. Постепенно пополняясь, охватывая все более и более обширный материал, в десятом издании (1758) она занимала уже 1384 страницы. А вышедшее уже после смерти автора тринадцатое издание содержало 6257 страниц.