Наш фургон выехал на трассу. Хотя мы все еще находились в черте города, относительно пустое четырехполосное шоссе казалось мне небольшим и очаровательно-провинциальным по сравнению с тем сумасшествием, которое каждое утро творилось на восьмиполосных, перегруженных транспортом дорогах Лос-Анджелеса.
Все, что я видела за окном, казалось живым и зеленым, до коричневых оттенков зимы было еще далеко. Тут и там посреди равнинного пейзажа попадались заправки, знакомые и потому не вызывавшие во мне особого восторга ресторанчики быстрого питания и отделанные каменной штукатуркой домики. Впоследствии я с удивлением узнала от Юана, что эти домики предназначались под социальное жилье для малоимущих семей. Мне, мало что понимавшей в местном укладе, поначалу они показались дорогими деревенскими коттеджами для летнего отдыха. Вскоре я осознала, что очутилась в совершенно ином мире, где существовали не только свои собственные социальные сигналы, но и визуальные ориентиры, причем мои попытки считывать как первые, так и вторые были обречены на провал.
Юан усмехнулся, взглянув на мое светящееся радостью лицо, расплывшееся в улыбке Чеширского Кота.
– Здесь так красиво, – с восхищением произнесла я, борясь с полубредовым состоянием, виной которому были смена часовых поясов и до сих пор не до конца покинувшие меня подозрения о том, что все это лишь очень яркое осознанное сновидение.
– То ли еще будет. Мы только-только выезжаем из Глазго.
У Юана зазвонил телефон. Он посмотрел на экран, и его лицо помрачнело. Внезапно я задумалась, не причиняю ли дискомфорта своим визитом.
– Все хорошо? – До этого момента такие мысли не приходили мне в голову, но ведь Юан два часа потратил на то, чтобы в разгар рабочего дня приехать за мной в аэропорт.
Он помотал головой, словно пытаясь вытряхнуть из нее ту мысль, которая только что пришла ему на ум.
– Все нормально. Ничего особенного. – Он сунул телефон в карман и поправил очки.
Ситуация, в которой я оказалась, может показаться не слишком безопасной: девушка, одна, без каких-либо (как выразился бы мой отец)«средств связи», в чужой стране, не имея ни малейшего представления о том, куда ее везут, сидит в фургоне наедине с незнакомым мужчиной. И все же я чувствовала себя в полной безопасности. Я вовсе не отличаюсь наивностью или склонностью бездумно полагаться на волю случая. Вообще-то совсем наоборот.
В возрасте восьми лет я была буквально одержима историей о пропавшей без вести девочке-ровеснице по имени Молли, которую посадили в машину какие-то неизвестные люди на проселочной дороге по пути в Нью-Гэмпшир. Весь город был увешан объявлениями о пропавшем ребенке, а ее имя не раз всплывало в моих воспоминаниях детства. После случившегося ежедневные походы в начальную школу стали для меня личным подвигом. Мой разум кишел всевозможными сценариями похищений, и всю дорогу до школы я бежала на всех парах, стараясь обезопасить себя от возможных попыток незнакомцев увезти меня куда-то, а тяжелый ранец раскачивался у меня за спиной и бился о мои худенькие плечи. Позднее, уже будучи подростком, но все еще до конца не поборов этот страх, я ходила в школу в ботинках Doctor Martens с железными носами. Впервые с того момента, как у меня начался переходный возраст, я чувствовала уверенность в том, что могу за себя постоять.
И вдруг – вот она я, на первый взгляд в весьма щекотливой ситуации, но между тем я совершенно расслаблена. Если бы в тот момент я задумалась о происходящем, я бы сочла это либо чудом, либо доказательством того, что нами повелевает судьба. Верно одно – своим душевным покоем я была обязана Юану. Разглядеть в нем благодушного, щедрого человека было не сложнее, чем рассмотреть его ярко-голубые глаза за отполированными стеклами очков.
Словно читая мои мысли, Юан задал вопрос:
– Так, значит, мой магазин стал первым, на который пал твой выбор?
– Первым… и единственным, – ответила я. – Я больше никому не писала.
– Правда? Ты даже не подозреваешь, как тебе повезло.
Я вопросительно приподняла бровь.
– Не то чтобы я весь из себя такой классный, – продолжал Юан, – но… в общем, увидишь.
– Что увижу?
– Тебя мог взять на работу кто-то другой.
Он подтрунивал надо мной, но я услышала правдивые нотки во фразе «ты даже не подозреваешь, как тебе повезло», и это меня заинтриговало. Я знала, что Юан вырос в этой местности, он был молод и успел заработать репутацию ключевой фигуры в литературной жизни Уигтауна. И хотя мне не удалось раздобыть в интернете много информации ни о самом городке, ни о местных книжных магазинах, я догадывалась, что имеет в виду Юан. Учитывая выбранное мною для поездки время, мой возраст и сферу интересов, я, по-видимому, попала в яблочко.