Бывало, что не увидев Веру день-другой, Алеша тосковал о ней. Он чувствовал, что ему недостает ее. По ночам бесился, думая, что она сейчас с Ваньком, а не с ним, Алешею. Тогда вскакивал с дивана, грудью припадал к столу и писал до утра. Это были и стихи, и письма ей, которые он тут же рвал и бросал в корзину.
Но боль проходила. Чаще всего на следующий же день Алеша подтрунивал над собою. Тоже вбил себе в голову чушь.
Ванька он считал не очень далеким, но и не глупым человеком. Он даже по-своему умен, такие обычно умеют потрафить начальству и быстро делают карьеру.
Но по временам Алеше казалось, что он слишком пристрастно судит Ванька. Во-первых, разные у них характеры, и требовать от него того же, что в тебе самом, было, по меньшей мере, наивно. А во-вторых, Ванек жил с Верой.
Репетиция «Леса» закончилась. Это был последний прогон. Предстояла «генералка», а за ней — премьера. Кружковцы чувствовали себя немножко усталыми, немножко взвинченными. Они собрались на сцене вокруг Агнии Семеновны, которая должна была сказать свои замечания.
Демидов ходил в глубине сцены, заложив руки за спину. Он остался доволен игрой Алеши. Едва закрылся занавес, Демидов ухватил Алешу за руку и, выпятив нижнюю губу, прищелкнул языком:
— Ах, как это у вас, Алеша!.. Особенно то место, когда вы уже на авансцене. «Послушай, Карп!»… Да такое благородство в лице, такая величественность жеста! И пропадает, совершенно исчезает граница между актером и человеком. Он уже не играет, а страдает глубоко и бесконечно. И поднимается до подлинного трагизма.
— А не пережимаю здесь? — поинтересовался польщенный Алеша.
— Нет. Актерское амплуа Несчастливцева стало второй его натурой. Именно так и нужно играть. Иначе произойдет некоторое заземление и даже… — он подыскивал подходящее слово. — Даже бытовизация образа.
Теперь Алеша ждал, что скажет о нем Агния Семеновна. И вот она поднялась, отодвинула стул, заговорила спокойно и мягко. Да, спектакль есть. За что боялась она, то прошло на должном уровне.
Агния Семеновна безоговорочно согласилась с трактовкой ролей, которые играли Демидов и Алеша, похвалила Веру. Она сказала:
— Каждый день повторяйте роли. Генеральная репетиция будет только через неделю. Декорации не делаются. Заболел художник.
— А если мы сами? Щитов хватит. Эскизы у меня где-то есть. Я поищу сейчас же, — предложил Демидов.
— Согласен работать хоть до утра, — сказал Алеша, которому некуда было спешить.
— Я бы тоже осталась, но завтра комсомольское собрание на транспорте. Нужно готовиться, — тихо проговорила Соня.
— С удовольствием поработаю, — Вера искоса посмотрела на Алешу.
Когда стали расходиться, Агния Семеновна сказала Алеше:
— Ну, спасибо, выручили. Только не очень тут увлекайтесь. Завтра ведь на работу.
— Успею выспаться.
— А ты меня проводишь? Никто не идет в мою сторону, — сказала Алеше Вера.
— Вот и умница, — сказал Алеша, когда они вышли на улицу.
— Ты о чем?
— А о том, что идешь спать.
Вера засмеялась. И почудилась Алеше в ее смехе затаенная грусть. И у самого Алеши отчего-то защемило сердце, он вздохнул и, взяв ее под руку, зашагал быстрее.
Ночь была по-весеннему хмельная и темная. Небо укрылось тучами, лишь у самого горизонта светилась, помигивая, одинокая звездочка. Временами и она пропадала. Тогда становилось совсем непроглядно и жутко.
Они шли по берегу реки, от которой несло холодом, и Вера, поеживаясь и вздрагивая, плотнее жалась к Алеше. А ему было приятно, что она с ним рядом, что они только вдвоем в этой весенней темени. Если бы знал Ахмет или Лариса Федоровна, как хорошо сделал Алеша, поехав в Сибирь! Они бы, наверное, удивились, что снова играет он с Верой в спектакле и провожает ее домой.
— Ты о чем думаешь? — спросила она, замедляя шаг.
— О нас с тобой. Ведь это же надо так… Встретиться за тысячи километров. И где? В Сибири. Видно, судьба, — усмехнулся он.
— А я тебя никому не отдам, Алеша, — на одном дыхании решительно сказала она. — Никому.
Поняв это как шутку или реплику из роли, Алеша ответил:
— Кто меня возьмет? Кому я нужен?
Она замолчала. И лишь когда они подошли к ее дому, продолжила разговор:
— Агния Семеновна хотела, чтоб партнершей тебе в новой пьесе была Соня. Мол, роль бесцветная, нечего играть. А мне характерную роль наметила. Только я не хочу, чтобы ты ее обнимал. Даже на сцене. И Агния Семеновна обещала нас переставить. Верно ведь? Я тебя в театр привела?
— Ладно. Иди к своему, — с некоторой грубоватостью сказал Алеша.