— Кончился, — сказал санитар, спрыгнув в окоп, и попросил у Кости докурить.
— Куда его зацепило? — спросил Костя.
— Всего посекло. Думал, что доволоку как-нибудь до медсанбата. Хотя все равно не жилец, — он несколько раз затянулся дымом и отдал цигарку обратно. — Кончился Васька Панков, — сказал санитар и бросился вперед, где сражались с немцами штрафники.
Костя обмер, услышав Васино имя. Это было невероятно, и Костя сразу не поверил в то, что погиб именно его друг. Мало ли Панковых Василиев на Руси! Но когда рванул плащ-палатку и открылось лицо убитого, сомнений не стало. Перед ним был мертвый Вася Панков.
— Ты не помнишь села, где мы его похоронили? — спросил Федя.
— Там небольшой хутор на берегу речки Рось.
— Рось включительно, Рось исключительно… Я вспоминаю. Там был еще разрушенный мостик, где нас обстреляла пушка «Артштурм».
— Тогда убило нашего командира взвода, — вспомнил Костя.
— А ты не был у Васькиной матери? Получила ли она похоронную? Сейчас это важно. Если есть похоронная, нужно снять копию.
— Я собирался зайти, но подумал, что это лишнее. Пусть еще на что-то надеется мать, — трудно произнес Костя. — Рассказ-то ведь больно невеселый.
— Да. Но зайти нужно. Особенно теперь. А ты хорошо помнишь, что нам говорил Вася о Петре? В Колпаковской станице? Когда подходил к нам этот, из особого отдела?..
— Помню, Вася говорил, что Петя в плену убил вот этого самого, о котором писал Алеша. Он говорил, что Чалкин видел в Амвросиевке, как сгружалась танковая дивизия.
— И донесение Петра мы передали в разведотдел. И оно сыграло свою роль, — взмахнул култышкой руки Федя. — Если мы это докажем, то восстановим справедливость. Петю освободят.
— Мы должны сделать это, Федор Ипатьевич! — воскликнул Костя.
— Разумеется. И найди Сему Ротштейна. Пусть напишет, что Вася и Петя несли его в санчасть полка. Лишняя бумажка не помешает.
На этом они и расстались. Прямо из парка Костя отправился к матери Васи. Он заново пережил, может быть, самые трудные минуты войны. Его долгом было не оставить Петера в беде. А в том, что тот не виновен, Костя не сомневался. Правда, Петер мог застрелить себя, но тогда бы он предал Васю. Черт возьми, как сложно все это!
Костя застал дома у Васьки старуху. Она готовила на плите обед. Остро пахло щами, пережаренным луком.
На стук двери старуха повернула ссохшееся лицо и принялась внимательно разглядывать вошедшего. Нет, она никогда не видела этого парня в военной гимнастерке. Кто же он? Зачем пришел к ней?
— Здесь Панковы живут? — спросил Костя, хотя сразу же узнал в старухе Васькину мать.
— Они самые. А по какому такому делу? — закашляла и пояснила:
— Не здоровится мне. Видать, простыла, под лопатку стреляет.
Она вытерла руки о фартук и прошла к столу. Подождала, когда заговорит Костя. А он начал сорвавшимся вдруг голосом:
— Вот пришел узнать о Васе. Мы учились с ним вместе… Есть что-нибудь от него?
— Есть.
— Что? — он подвинулся к ней.
— Похоронная. Там написано про Васину смерть да про геройство.
— А может?..
— Нет, погиб. Он сызмальства отчаянным был. Иной раз и грешила с ним, а теперь жалко. Каждому свое дитя жалко, милый.
— Куда вы ее дели?
— Кого это?
— Мне нужна похоронная, — твердым голосом сказал Костя.
— Забрали бумажку. Приходили насчет пенсии и забрали, — сказала старуха.
«Похоронная в райсобесе», — решил Костя.
Но занятия в учреждениях уже кончились. И он побрел домой. Тупая боль сжимала сердце. Хотелось поскорее добраться до постели, лечь и уснуть.
Костя мастерил упавшую изгородь, когда к нему подошла мать. Растягивая слова, сказала:
— Отец помер у Влады. Она мальчика за тобой прислала. Вот, — мать подала записку.
Костя взял клочок бумаги и принялся читать. Влада в беде! С каждой секундой Костей все больше овладевала тревога.
Влада писала:
«Милый, хороший!
Мне так тяжело. Умер папа. И я одна. Я не знаю, что делать. Приходи сейчас же».
— Сходи, сынок. Все-таки она девица. Кто поддержит ее в скорбную минуту, — сказала мать, горестно покачивая головой.
Костя, не раздумывая, бросил топор, повернулся и пошел в город. У вокзала он сел на трамвай. Он понимал, что она его очень ждет, если написала такую записку.
Вскоре Костя входил в квартиру Влады. Он ожидал увидеть здесь множество людей, но у порога стояли лишь две старушки, очевидно, соседки, да в столовой у гроба сидела рядом с Владой какая-то женщина.