— Гитлеру подарим твой гоночный, чтоб драпать ему было способнее!
В толпе Костя увидел Илью Туманова, окликнул. С грехом пополам пробились друг к другу. Илья шел прямо по арыку — по колена в воде, неся машину на вытянутых руках.
— Может, прокатимся напоследок? — предложил Костя. Он все-таки настоял на своем: велосипед сдавал сейчас в полном порядке.
Илья согласился. Они вывели из толпы свои машины и узеньким, сплошь перекопанным переулком направились на соседнюю улицу. В одном месте Илья поскользнулся в своих мокрых туфлях и упал. Хорошо еще, что не полетел в глубокую траншею, неизвестно для чего вырытую.
— Надо переобуться, — сказал он, устраиваясь на куче сброшенного здесь битого кирпича.
Пока Илья снимал туфли, выжимал носки и обувался. Костя рассказывал ему о том, как он вместе с друзьями ходил в военкомат. Не повезло, не приняли их в тот день. Еще побольше людей, чем здесь.
— И меня возьмите. Я об этом подумывал уж, чтоб идти на фронт всем классом. Пехота не авиация — всем места хватит, — рассудил Илья.
— Это мысль!
— «Женихи» уже получили повестки.
— Везет! Глядишь, через неделю-другую на фронте будут.
— А ты слышал речь Сталина? Видно, и мы повоевать успеем. Война-то затягивается, — встав на ноги и закалывая булавкой расклешенные штаны, проговорил Илья.
Они повели велосипеды на асфальт мостовой. Выправив руль, свернутый набок при падении, Илья первым прыгнул в седло, и не так, как обычно, а сзади. И переднее колесо поднялось, словно велосипед зауросил и встал на дыбы. Но Илья рывком качнулся вперед, резко нажал на педали и понесся вверх быстрее и быстрее.
Это было трудно — мчаться все время в гору. Подъем хоть и небольшой, но он на каждом метре требовал от них чертовских усилий. Проехав только один квартал, Илья почувствовал знакомую усталость в каждом мускуле ног.
И Костя, бросившись догонять Илью, вскоре же вынужден был сбавить скорость. Последние дни он не садился на велосипед, и сейчас сказалось отсутствие тренировки. Ноги словно деревянели, дыхание стало частым и грудным.
Но, когда Костя понял, что разрыв между ним и Ильей увеличивается, он поднажал на педали. Машина отозвалась на его усилия и вот уже поравнялась с Ильей.
Велосипеды покатились рядом, шелестя шинами по асфальту и ослепительно горя на солнце. Ребята коротко позванивали на перекрестках, прощаясь с привычными маршрутами, Их велосипедам предстояло ходить где-то далеко-далеко, по трудным фронтовым дорогам. Они тоже будут бойцами, как люди.
Ребята проехали из конца в конец весь город. На мосту у Головного арыка Илья затормозил и спрыгнул на землю. Затем отвел машину под тополя, в тень, и ласково погладил рукой лаковые крылья и сверкающий никелем руль.
— Все, — сказал Илья.
— Все, — как эхо, отозвался Костя.
Очевидно, со стороны было бы смешно смотреть на эту картину. Ребята плечом к плечу сидели у арыка, угрюмо повесив носы. Сидели молча десять минут, пятнадцать. Потом, как по команде, разом встали.
— Едем, — сказал Илья.
— Едем, — повторил Костя.
И они покатили вниз. И, словно договорившись, повернули на улицу Дзержинского, где жила Влада. А может, и не они повернули, а сами велосипеды рванулись сюда по привычке, а ребята не сумели их удержать. Как бы то ни было, но у Владиной калитки заверещали два велосипедных звонка. Согласно заверещали раз и другой. Их услышали в доме, потому что в распахнутых окнах заколыхались занавески и шторы.
К ребятам вышел Владин отец, седоволосый, рослый, неторопливый в движениях. Влада, несомненно, походила на него не только лицом, но и походкой, и манерой держаться с людьми. Владин отец пристально посмотрел на Илью, затем на Костю, как будто видел их впервые и не они мозолили ему глаза вот уже третий год.
— Не знаю, прав ли я, но вы не ко мне, — сказал он, запахивая полосатый азиатский халат.
— Вы абсолютно правы, — вытянул без того длинную шею Илья.
— Мне кажется, что вы к моей дочери.
— Это действительно так, — подтвердил Костя.
Владин отец понимающе рассмеялся. Это был довольно приятный смех, и ребята подхватили его. Подошли поближе, надеясь, что вот сейчас они увидят Владу. Или она выйдет на улицу, или Владин отец пригласит ребят в дом. Конечно, рассиживаться Косте и Илье никак нельзя, они должны сегодня же сдать велосипеды.
— Мне весьма приятно видеть вас, — уже серьезно сказал Владин отец. — Но огорчительно, что вы, очевидно, напрасно проделали столь длинный путь.
Он сделал паузу, словно для того, чтобы уяснить, какое впечатление произвели его слова на ребят. Но ребята пока что никак не отозвались на его речь. Да и Владин отец, по существу, еще ничего не сказал.