— Влада уехала, — неожиданно заключил он, собираясь уйти.
— Куда? — с явным недоверием спросил Костя.
— В Свердловск. К моей родне. Еще зимой я обещал ей эту поездку.
— Но ведь сейчас война, — возразил Костя.
— Свердловск далеко в тылу. Поэтому вы не очень беспокойтесь. С ней ничего не случится.
Он ушел, а ребята еще некоторое время стояли у калитки. Они не знали, что сказать друг другу. И первым заговорил Костя:
— Ты слышал от Влады о предполагаемом отъезде? Хоть что-нибудь?
— Ничего не слышал.
— И я тоже. Тайком уехала.
— А как же мы?.. — растерянно развел руками Илья. — Ведь мы уедем на фронт, не простившись с нею!
— Значит, не нужны мы ей. Ни ты, ни я.
— Но она-то ведь нам нужна, — сказал Илья.
— Не убежден. Между прочим, нам нужно ехать, — шумно вздохнул Костя, трогая велосипед.
В один из июльских дней Алеша и Костя снова наведались в военкомат. И хотя людей во дворе было так же много, капитан принял ребят и пообещал отправить в часть при первой же возможности. На фронт, оказывается, сразу нельзя, будут еще учить, как окапываться, как воевать против танков. И как стрелять тоже.
— А эти? — Алеша кивнул на двор. — Их отправляют, а нам ждать?
— Это девятнадцатый и двадцатый годы, — пояснил капитан. — Не беспокойтесь, дойдем и до вас.
— А если мы добровольно? — спросил Костя.
— Приходите на той неделе. Сейчас мне некогда. До свидания, — капитан выпроводил их из кабинета.
В этом уже было кое-что определенное. Пусть не на той неделе, а немного погодя призовут их в армию, все равно они успеют повоевать. И главное — Алеша и Костя будут вместе. Они и о Ваньке сказали, и об Илье. Впрочем, Ванек почему-то утром не пришел к Воробьевым, как договорились накануне.
Они пробрались через сутолоку двора и у ворот, уже на тротуаре, встретили Федю. Он что-то объяснял стоявшему с ним высокому пожилому человеку с черными, как сажа, усами и бородой. Федин собеседник был одет в военную форму, только на петлицах и на рукавах не было никаких знаков различия.
Федя подозвал ребят и, довольный встречей, заулыбался. И тут же представил военного человека:
— Мои юные друзья. Познакомьтесь, пожалуйста! Мой самый дорогой друг. Комбриг Чалкин.
Так вот он какой, комбриг Чалкин! А как же его выпустили из тюрьмы? Значит, он совсем не виноват. Значит, случилась ошибка.
— А это — Петины дружки, — Федя обнял ребят. — Правда, Петька был в «Б», а Колобов и Воробьев в «А».
— Очень приятно, — улыбнулся Чалкин, задвигав густыми бровями.
Ребята когда-то видели его. Но тогда он был безбородым, и лицо у комбрига было румяное. А вот нос такой же, как прежде: тонкий, с еле заметной горбинкой. Может, эта самая горбинка и придает лицу строгость. Горбинка и густые вразлет брови.
— Вы постойте, а я сейчас. Одну минутку, друзья, — сказал Федя и скрылся в толпе.
— И обо мне спроси! — крикнул ему вслед Чалкин и безнадежно махнул рукой. — Вот такой он есть. Всегда был таким. Чтобы узнать человека как следует, нужно съесть пуд соли. Мы с Федором Ипатьевичем съели центнер. А сейчас он побежал проситься на фронт. Ну а я жду нового звания.
— Понимаем, — сказал Алеша. — Теперь ведь заместо комбрига генерал.
— Могут дать и полковника. Поотстал я в военной науке, — рассудил Чалкин. — Но суть не в звании. Скорее бы туда. Вы ведь тоже на фронт метите? Да ведь и нельзя, чтоб не поспешить. Прибудешь к самой победе и совестно станет, что повоевать не успел.
— Так, — согласился Костя.
— И, разумеется, хотите воевать в одной части? Отгадал. Очень важно иметь друга рядом. Вот как я Федора Ипатьевича, настоящего человека, коммуниста.
Это было почти невероятно: как равные с равным они говорили с комбригом Чалкиным. С тем самым комбригом, который наводил на басмачей ужас, кому поэты посвящали стихи.
Вернулся Федя, пожал плечами:
— Нет пока.
— Что ж, наберемся терпения, — спокойно сказал Чалкин. — А сейчас домой. Приглашай ребят, Федя, посидим, потолкуем.
— Слышите, мои юные друзья, что говорят вам? Это приказ, перед вами — комбриг Красной Армии! Поняли! Шагом ма-арш!
Жили Чалкины неподалеку от военкомата. В глубине сада прятался за кудрявыми шапками яблонь аккуратный голубой домик. К нему от калитки, мимо цветущих клумб и зеленого газона, вела неширокая дорожка, на которой и встретил их Петер. Он обрадовался ребятам. Не дав им опомниться, повел в сад.
— Хотите малины? — спросил он.