— Мне бы Южный, Южный, — с непостижимым упрямством говорил он.
И уж Ваньку сочувствовали они оба. Ванек оставался в Красноярске. Его ставили на продовольственно-фуражное снабжение, сокращенно ПФС. На этой работе обычно держали старичков, и Ванькова предшественника уволили по старости. Но комбат, тот самый щеголеватый капитан, нашел, что Ванек будет незаменимым работником ПФС. И Ванек должен был стать интендантом.
Ванек перебрался в офицерское общежитие. Он даже не стал получать вместе со всеми новенькую хлопчатобумажную форму и погоны. Он получит все это потом.
Ванек рылся в тумбочке, перекладывая с места на место мыло, книжки, осьмушки купленной ребятами в дорогу махорки. Он что-то искал. Наверное, свой целлулоидный подворотничок. Он чаще всего именно его и искал.
Алеша издали наблюдал за быстрыми движениями Ваньковых рук. Ванек торопился и в то же время не мог уйти, не найдя того, что ему было нужно. По его потному лицу метались тени, а на вздернутом носу серебрились крохотные капельки пота.
— Ванек, — позвал Алеша, подойдя к нему и остановившись у него за спиной.
— Что? — Ванек не повернулся.
— Говорят, завтра уезжаем. Поговорить бы надо на прощание.
— Можно и поговорить.
— Когда?
— Да хоть сейчас, — Ванек выпрямился и, с силой захлопнув дверцу тумбочки, сел на койку. — Жалко, что ты уезжаешь. А я что? Где приказали служить, там и буду.
Алеша рванулся к нему, заговорил взволнованно:
— Рапорт подавай! Теперь можно.
— Рапорт? А зачем? — удивился Ванек. — Кому-то ведь нужно кадры готовить. Дело, Алеш, поважнее, чем на фронте саблей махать…
Алеша понял все.
— Значит, поважнее?
Ванек кивнул.
— Формально ты прав. Но ведь идет война! Ты должен подать рапорт!
— И подам.
— Когда?
— Когда будет нужно. А чего ты меня допрашиваешь? — грубо проговорил Ванек.
— Что ж я считал, что мы друзья. Извини.
— Мы с тобой уже не в десятом «А», и у меня своя голова на плечах. Соображаю.
— Вот именно. Оставайся в тылу, трус!
— Что? — кинулся Ванек. — Что ты сказал?
— Ты слышал.
К ним стали подходить ребята. И Ванек, не желавший продолжать этот разговор при свидетелях, сослался на занятость и исчез.
— Что это вы? — спросил Шашкин у Алеши.
— Так себе. Родные места вспоминали.
— Жалко, что Мышкина тут оставляют. Переживает?
Алеша пожал плечами.
Ночью подгоняли обмундирование. Пришивали к гимнастеркам новенькие полевые погоны. Из грубых солдатских шинелей делали офицерские, пришивая блестящие пуговицы и стягивая суровыми нитками раструб на спине. У кого были шпоры, тот кирпичом надраивал их до искрометного блеска.
Назавтра уезжающие на запад молодые офицеры с песней прошагали утром по тихому весеннему Красноярску. Они шли мимо тесно прижавшихся друг к другу домов на центральной улице, мимо громадины здания лесотехнического института, по фасаду которого краснели аршинные буквы: «Сметем с лица земли немецко-фашистских захватчиков».
А с горы провожала офицеров выбежавшая на самый край красного яра часовенка. Одинокая, грустная.
Прощай, часовенка. Прощай, Красноярск. Ждите ребят с победой.
Зимой у лесополосы набило снега, а сейчас, когда он стаял, земля здесь хваталась за сапоги, И казалось бы, чего делать бойцам в начинающих зеленеть кустарниках и деревцах? Но они по вязкому жирному месиву просочились и туда, в лесополосу, и даже за нее. Впрочем, так бывало на каждой станции, на каждом разъезде, где останавливался воинский эшелон. А останавливался он часто и стоял подолгу потому, что фашистские самолеты то и дело бомбили прифронтовую железную дорогу.
Пехота в эшелоне главенствовала. Ее было десять товарных вагонов из четырнадцати. Три вагона занимали собаки-истребители танков и лишь один — артиллеристы, что ехали на Южный и Юго-Западный фронты. На остановках артиллеристы терялись в толпах пехотинцев и проводников собак.
Когда поезд встал, Алеша выпрыгнул из вагона и огляделся. Нигде поблизости не было видно жилья. До самого горизонта впереди раскинулась степь, по которой неширокой лентой тянулась лесная полоса, да вдоль полосы вышагивали покалеченные войной телефонные столбы.
— Эй, вы! Давай сюда! — зычно кричал солдатам кто-то из кустов.
«Наверное, что-нибудь нашли», — подумал Алеша.