3
Ярославский вокзал для Жени был всем: столовой, книжным магазином, детской площадкой, ларьками с зажигалками, музыкой и видео. В зале для военнослужащих слонялись мужчины — в увольнении они прохлаждались без багажа. Эскалатор вел в зал ожидания этажом выше, там позади красного бархатного шнура стояло концертное пианино.
Он вошел с главного входа и стал наблюдать за публикой, не захочет ли кто-нибудь сыграть дружескую игру в шахматы на доске, которую он всегда носил в рюкзаке. Он был осторожен: с собой всегда паспорт и проездной, если его остановят. Хотя его лицо наполовину закрывал капюшон, он старался держаться в местах, где не засекут камеры наблюдения, даже если бы они следили именно за ним.
Когда Женя не находил возможного партнера, он садился на скамейку в дальнем углу в тихом коридоре, ведущем в верхний зал, и начинал изучать карманный англо-русский словарь. Бобби Фишер учил русский, чтобы читать профессиональные разборы шахматных партий. Женя таким образом отдавал ему долг. Женя сконцентрировался на богатом слове draw, которое означало «ничью» при окончании шахматной партии. Или — натяжение, отливание, наброски, привлечение, зарабатывание, поднятие или опускание занавеса и так далее…
Дверь напротив со стуком открылась. Внутри два милиционера и девочка сидели за металлическим столом с кувшином воды, бумажными стаканчиками и диктофоном. Старшей была женщина-майор с большими звездами на погонах. Лейтенант откинулся на стуле.
Девушке было примерно пятнадцать — Женькин возраст. Глаза ее были полны слез. «С тех пор, как она покрасила волосы в неоново-красный цвет, она стала привлекать внимание милиции», промелькнуло в голове Жени.
Майор включила материнский тон:
— Сначала нам нужна информация, затем мы проведем расследование. Все будет хорошо. Возможно, кто-нибудь найдет твоего пропавшего ребенка до того, как это сделаем мы.
— Я ее не потеряла, ее украли…
— Это ты так считаешь. Мы проверим.
— Мы напрасно тратим время. Почему вы не ищите ее?
— Послушай, милая, мы применяем системный подход, он обычно хорошо срабатывает. Твой случай — сложный. Ты говоришь, что у тебя нет фотографии ребенка.
— Ребенок и есть ребенок.
— Да чушь полная. Фотография все равно нужна, если ты хочешь кого-нибудь найти.
— И вам удается кого-нибудь найти? — Девушка кивнула на фото на соседней стенке — черно-белые ксерокопии распечаток с экрана с большим зерном от увеличения. Фотографии были сделаны в закрытом помещении и на улице, люди на них — разных возрастов, пола. Но у всех этих людей была одна общая черта: они исчезли.
— К сожалению, нет. Но ты можешь нам помочь.
— Мы же не можем вернуть ребенка первому встречному… — сказал лейтенант.
— Лейтенант… — остановила его майор, словно она обращалась к непослушному мальчику.
— Шутка…
Майор снова обратилась к девушке:
— Твой поезд прибыл больше часа назад. Ты должна была сразу к нам прийти. Чтобы найти ребенка живым, важно не терять времени.
— Мы напрасно тратим время.
— Твое полное имя?..
— Мая.
— Это все?
— Это все.
— Ты замужем, Мая?
— Нет.
— Ясно. И кто отец ребенка?
— Кто-то, кого я так и не встретила…
Лейтенант передразнил:
— …Кто-то, кого она встретила.
— …Я не знаю.
Однако, как женщина — женщине, майор, казалось, готова была проявить симпатию.
— Тебе еще очень мало лет, чтобы иметь ребенка. В каком ты классе?
— Я закончила школу.
— Что-то не похоже. Пожалуйста, покажи свой билет и документы.
— Они были в корзине. У меня было две корзины, одна для ребенка, другая — для вещей. У нас было синее покрывало с желтыми утятами. Все украли.
— Свидетельство о рождении?
— Украли. Я знаю, какого цвета у нее глаза и волосы, знаю, где находятся родимые пятна. Это могут знать только матери.
— У тебя вообще есть какие-нибудь документы на себя или ребенка?
— Их украли.
— Твои родители могут сообщить эту информацию?
— Они умерли.
— Так, на бумаге этого ребенка не существует, и в поезде его никто не видел? Это только твои слова…
Девочка молчала.
— На какой станции ты села в поезд?.. Слушай. Ты должна знать, на какой станции села в поезд. Или когда ребенок исчез.
— Я же сказал вам — ее украли, когда я спала…
— И ты обвиняешь эту так называемую бабу Лену?