Пришлось останавливаться на привал. Гвиллионы ждали, не проронив ни единого слова, пока Джил переводила дыхание, а Бен искал ей пластырь и сухие носки. Сам Хастингс не испытывал никакого желания вести с ними беседы, а девушка робела, хотя охотник видел, как ее настороженность постепенно сменяется любопытством. Временами она глядела на гвиллионов оценивающе. Прикидывает, как стала бы их рисовать, решил Бен. Он и сам иногда жалел, что не может контрабандой на Другую сторону пронести фотоаппарат.
Второй раз остановились, чтобы перекусить, когда кристаллы в серебряной оправе разгорелись ярко-ярко, символизируя наступление полудня. Бурчание в животе Хастингса символизировало наступление обеда, и этот довод для него был гораздо весомее. Бен разогрел консервы, достал к ним сверток с сухарями. Чуть поморщился, но сказал:
— Мы будем рады, если вы разделите с нами пищу.
Джил стрельнула недоуменным взглядом в его строну. Гвиллионы переглянулись. Тот, который шел сзади, черноволосый и высокий, на полголовы выше самого Бена, первым шагнул вперед и сел на землю напротив Бена. Сказал, чуть склонив голову:
— Я благодарен тебе за приглашение. — Взял сухарь, втянул запах, раздувая ноздри изящного носа и добавил: — Вы можете называть меня Морион, а моего спутника — Уголь.
Прозвища, а не имена, но и это много. Охотник кивнул, показывая, что понял, какую честь им оказали.
— На Другой стороне не принято называть свое имя первому встречному, — сказал Хастинг Джил. — В именах есть сила, зная имя, можно получить власть над тем, кто его носит.
— Даже над нами?
— С нами чуть сложнее, — Бен усмехнулся. — Сколько девушек по имени Джиллиан живет в Иннерглене? А сколько Бенов в Байле? Несколько сотен, не меньше. И пара-тройка из них — мои однофамильцы.
— Кажется, поняла, — она кивнула и положила на сухарь изрядный кусок тушенки.
Гвиллионы слушали их, тот которого назвали Углем, чуть улыбался в тени капюшона. Лицо Мориона осталось сдержанным. Бен видел, как Джил разглядывает их, потом девушка и достала блокнот и начала торопливо делать какие-то наброски. Мешать Хастингс ей не стал — пусть лучше рисует, чем сходит с ума от страха. На них двоих хватит и одного параноика, который всегда настороже.
Больше они не останавливались до самых сумерек. И только когда сияние над головами начало медленно угасать, молчаливые сопровождающие привели их к цели.
Подземный водопад с грохотом разбивался о поверхность озерца, в воздухе пещеры висело множество радуг. Капли оседали на листьях деревьев, на скалах и мхах и переливались как кусочки горного хрусталя, и даже Бен Хастингс где-то глубоко внутри порадовался тому, что они успели сюда засветло, что застали все это сверкающее и сияющее. Джил ему пришлось взять за руку, а то она так и осталась бы стоять на берегу озера, глядя на водопад и радуги.
— Надо будет сказать кое-кому, что его залам под холмами не хватает роскоши, — пробормотал охотник себе под нос. Его все равно услышали, Морион ожег Бена странным взглядом, но смолчал.
Уголь первым ступил на узкую тропинку, змеящуюся между замшелых камней. Она карабкалась по склону скалы, вела прямо под арки радуг, чтобы потом нырнуть за кисею водопада. Там начинался ход, узкий и темный, Хастингс снова едва смог сдержать усмешку. Определенно, среди них четверых он точно был не самым большим параноиком.
Морион достал откуда-то из складок одежды маленький фонарь. О кованую решетку билась голубая искра света. Уступка для людей, самим гвиллионам свет едва ли бы нужен, точно так же, как обходились без него и сиды.
— Со светом лучше, — сказал сзади Уголь, словно отвечая на невысказанный вопрос.
— Спасибо, — отозвалась Джил.
Ход закончился не в пещере, в зале со множеством колонн. И только подойдя ближе, Бен сообразил, что половина из них — это деревья с каменно-крепкой корой, а над головами колышется под порывами ветра шатер ветвей. Мозаичные тропинки петляли между стволов, поблескивали шлифованным камнем.
— Какая работа, — восхищенно вздохнула Джил.
Ее восторг определенно льстил проводникам. Морион даже замедлил шаг, давая ей время осмотреться.
— Дальше будет красивее, — сказал он.
Хастингс покачал головой. Вот так и получается, что люди попадают под чары и навсегда остаются в холмах. Или в подземельях, без разницы.
— Я учусь на архитектора, — голос девушки далеко разносился по колонному залу. — И это… Это просто невероятно.
— Тогда запоминай получше, — прошуршал голос Угля. — Людям редко случается оказаться здесь.