Два раза уже приходил к нам Новый год, а мы с мамой все жили по-старому.
А потом был еще один праздник. Мы снова встречали приход Нового года, который почему-то задержался на целый месяц, но зато имел теперь свое имя и назывался годом Петуха. Но мама сказала, что в этот раз его правильнее было бы назвать годом мокрой Курицы.
Стол был накрыт для двоих, а для виновницы торжества мы поставили два блюдечка: одно с проросшим горохом, второе с талой водичкой. Только мама, почему-то, не надела свое праздничное платье и туфельки на высоких каблучках. Она сказала, что Новый год - это семейный праздник и наряжаться совсем не обязательно.
Год Курицы должен был прийти не в двенадцать часов ночи, а вечером, как только наступит новолуние. Мама показала, где в это время будут находиться большая и маленькая стрелочки часов. Я сидел за праздничным столом и с нетерпением поглядывал на настенные часы. Мама сидела рядом и смотрела что-то по телевизору. Стрелочки медленно, медленно приближались к нужным черточкам. Когда маленькая была уже на месте, а большой нужно было пройти всего несколько делений, в дверях раздался звонок. Мама удивленно вскинула брови, не спеша встала, подошла к двери, спросила:
-Кто там?- Потом посмотрела в дверной глазок, тихонько ойкнула, прижала руки к груди, зачем-то глянула на свои ноги в домашних шлепанцах, провела рукой по волосам, сколотым сзади в хвостик, и, наконец, открыла дверь. Вошел человек, весь покрытый снегом. Снежинки были на шапке, на воротнике, на бровях, на ресницах. Вошел и остановился у двери, молча глядя на маму. Они стояли и смотрели друг на друга. У обоих по щекам текла водичка: у мамы слезки, а у него, наверное, растаявший снег.
-Здравствуй, - наконец, сказал снежный человек.
-Здравствуй, - ответила мама и, показав рукой на вешалку, добавила: - Раздевайся.
А он взял эту руку в свои ладони, подошел к ней ближе и, глядя в глаза, тихо спросил:
- Не опоздал?
- Чуть-чуть не опоздал, - со вздохом сказала мама, и лицо ее осветилось радостной улыбкой.
-Чуть-чуть не считается, - сказал снежный человек и, сняв пальто и шапку, крепко обнял маму. Глаза у нее засияли, как звездочки на небе, и мама даже без никакой прически, в старом халате и шлепанцах в одно мгновение стала такой красивой, какой не была ни на Новый год, ни на старый Новый год. Потом они оба подошли с разных сторон и поцеловали меня почти одновременно в макушку, но все же, сначала мама, а потом этот уже оттаявший человек. И мы все вместе засмеялись, но все же, сначала они, потом я. А мамин знакомый так ласково посмотрел на меня, что мне показалось, что вот сейчас он, как мама, скажет, что очень любит меня, но у него на меня совсем не хватает времени.
И начался самый настоящий праздник.
-Вперед! - сказал мамин знакомый. - Уже наступил год курицы! - и стал открывать стоявшую на столе «Пепси-колу».
-Вперед! - крикнул я и побежал за третьим бокалом.
Мама хотела поставить на стол еще одну бутылочку, совсем не с «Пепси-колой», но веселый оттаявший человек сказал:
-Не надо. В год водяной курицы положено пить только воду.
И они снова засмеялись и я вместе с ними. Это был очень веселый праздник. Мы шутили, рассказывали разные истории, пили шипучку за год курицы, за Новый год и старый Новый год, за маму, за меня, за нас всех вместе. Я рассказал им про свой замок из песка и про то, что у Вовки есть полное взрослое имя. Было так хорошо и весело, как будто мы начали новую жизнь, а старая сама собой кончилась. Выбрав удобный момент, я прошептал маме на ушко:
-Хочешь, я скажу тебе, какой дядя лучше? Этот, сегодняшний... И совсем не важно, что он без букета и без большого портфеля. Верно?
- Верно, - повторила за мной мама и добавила: - Только это не дядя. Это твой папа.
А я и не знал, что у меня есть папа. Я думал, что у некоторых детей пап не бывает. Не бывает - и все, как не бывает дорогих игрушек или дорогих машин. А папа, мой папа, взял меня на руки и сказал:
-Уже поздний вечер, пойдем спать, - и с улыбкой добавил: - Василий Васильевич.
Это было мое большое взрослое имя.