Дорогая Марта!
Я решил залечь на дно. Практически не выхожу из дома, но при этом стараюсь быть в курсе событий. Каждый день смотрю новости и читаю местные газеты. Жду, когда будет сообщение о налёте на отца Петра. Но почему-то никто ничего не сообщает. Полное молчание! И милиция так ко мне и не зашла. Странно это всё! Если узнаешь что новое, пиши!
Дорогая Марта!
Наконец-то узнал что-то новенькое! Вчера в местной газете сообщили, что отец Пётр временно не принимает посетителей в связи с острым приступом ревматизма. Ты представляешь? Ревматизма! Его чуть-чуть не убили, а они пишут – ревматизм! Хорошенький ревматизм! Странно это всё…
Меня любопытство теперь распирает. Хоть это и опасно, но я всё-таки решил зайти на днях к отцу Петру. Апельсинов принесу, поинтересуюсь здоровьем…
Дорогая Марта!
Вчера зашёл к отцу Петру. Он лежит в постели, на лице неизменная дебильная улыбка. Рядом, словно часовой, сидит Григорий, глаза красные, как у кролика. На меня не смотрит, как будто вообще не замечает моего присутствия. Старец, увидев меня, руки ко мне протянул, хотел приподняться с постели, но не смог, и тут же со стоном откинулся обратно на подушки. Гришка стал его корить, что себя не бережёт. А он отвечает: «Ты, Гриша, лучше бы стул брату принёс, а то видишь, умаялся добрый человек с дороги, отдохнуть хочет!» Гришка только зубами скрипит и на меня недобрым глазом косит. Потом не выдержал и говорит примерно следующее: «Это он – добрый человек? Нелюдь проклятый! Батюшка, да ведь это из-за него с тобой такая беда приключилась! Это он – тот самый наводчик! Это из-за его пустой болтовни эти изверги напали на тебя! Он – служка Князя мира сего (это он, похоже, так главаря преступной группировки называет), который организовал налёт на келью, чтобы украсть твои сокровища!» Ну и всё в этом роде. Такой клеветы я, естественно, потерпеть не мог. Это я-то – нелюдь?! Да и не болтал я почти никому, разве что нескольким людям, которым можно доверять. А уж про какого-то Князя я и вовсе никогда не слышал! Но что меня больше всего поразило, так это то, что сокровища, оказывается, и вправду были. Вот дела! А теперь всё на меня свалить хотят. Поэтому ты поймёшь, что я в праведном гневе ринулся на Гришку с кулаками, и если бы не старец, то была бы крупная заварушка. Но отец Пётр успел кинуться между нами и тем самым пресёк драку в самом начале. Однако это нечеловеческое усилие дорого стоило старику. Он упал на пол и уже не мог сам подняться на ноги. Это немного отрезвило Григория, и он тут же переключился на больного. Некоторое время тот не шевелился и не подавал признаков жизни, потом пришёл в себя, но дышал с трудом и не мог даже говорить.
Дорогая моя Марта! Я смотрел на это несчастное создание и размышлял о его судьбе и о судьбе всех людей. «О, глупец, – думал я, – как же посмеялся над тобою бог, в которого ты так свято верил и которому посвятил свою жизнь! Беспомощное и болезненное состояние, в котором ты оказался на склоне своих дней, доказывает бесполезность и тщетность твоей веры. Ветер случайностей, который ты называл богом, играл с тобою, как с перекати-полем, всю твою жизнь, гоняя по земле то в одну, то в другую сторону. А в итоге – маразм, одиночество и смерть! Мы лишь песчинки в бесконечной и безжалостной пустыне, странники и бездомные бродяги. Как одинок человек во вселенной, нет ему надежды обрести дом, не к кому обратиться за помощью. Мы гоняемся за миражами и думаем, что они принесут нам облегчение. Но они приносят только новое разочарование и боль. А там, там, за гранью этой жизни, там так же одиноко, как и здесь. Там распад, мрак и холод. Нет тебе нигде убежища, человек! Бог умер, и бесполезно взывать к нему о спасении! Мы – всего лишь пыль, оставшаяся после него на дороге, зловонный труп, постепенно разлагающийся в пустыне!»