нам с тобой привольно.
Вечно рай не длится,
рюкзаки уложим.
И в Москве-столице
мы любовь продолжим.
Захмелев от клева
сосны обнимаем.
Знаешь, Конаково,
жди опять нас в мае.
Собирались поздно,
убирались долго.
До свиданья, сосны!
До свиданья, Волга!
Конаково, 4 мая 1982
ПЕСНЯ ГЕРОЯ ИЗ ШКОЛЬНОЙ ТЕТРАДКИ
Жил я на последней странице тетради,
на ней играли дети скуки ради,
в морской бой, в морской бой играли они.
Были на последней странице
крестики-нолики,
в крестики-нолики играли школьники,
так проводили они свои школьные дни.
Но кончена школа, спереди пропасть,
такая напасть,
теперь мне в тетрадке так легко пропасть,
исчезнуть в ней, исчезнуть в ней, исчезнуть
насовсем.
Хозяин тетради уже поступил в институт,
тетрадку со мной на костре мальчишки жгут,
и весело, весело, весело, весело всем.
С последней страницы тетради по физике
на землю я спустился по листику,
по клеточкам, по крестикам, по ноликам
пошел.
Я думал, люди не нули, нет на земле креста,
и клеток нет, выходит - есть, но нет на ней
Христа,
и все на ней, на ней нехорошо.
Люди бегут, машины летят, сейчас задавят.
Я сам виноват, я спускаться на землю
не вправе,
герою из тетрадки нет места на ней.
Рожденный на бумаге на земле жить
не может,
меня раздавили в пыли придорожной.
Но школьник другой рисует меня на стене...
май 1982
ЗАСТОЙНАЯ
Я напьюсь на буйной пьянке
на родимой на Таганке
у друзей да у подруг
под веселый песен звук.
У московского у франта
за душою нет ни франка,
но в душе его большой
вы найдете грусть и боль.
К черту шмотки, выпьем водки,
выпьем водки, дни коротки.
Но еще короче ночь!
Ты со мною спать не прочь?
Лунной ночью, лунной ночью
с ученицею порочной
у друзей да на виду
заглушу свою беду.
Был, не правда ль, чудный вечер?
Обними меня покрепче.
Ты меня ласкай, ласкай.
Исчезай тоска, тоска.
А наутро тих будто.
Что так муторно и мутно?
Ухожу я от друзей
к жизни будничной своей.
Ждут меня дела, заботы,
сослуживцы по работе,
ждут бумаги, ждут счета,
лишь не ждут мои лета...
Я напьюсь на буйной пьянке
на родимой на Таганке
у друзей да у подруг
под веселый песен звук.
31 июля 1982
ГАДАЛКА
Я летом отдыхал на Юге,
купался в море, загорал,
и по жене, как по подруге,
я очень сильно тосковал.
Цыганка как-то мне гадала,
она взглянула на ладошку
и, усмехнувшись, мне сказала:
"Твою жену сейчас ... как кошку".
Я было чуть не "двинул кони".
Цыганка молвит: "У мужей,
ты не печалься, на ладони
штрихи бывают похужей".
И улыбнувшись виновато,
заметив, что я попритих,
она добавила: "Женатый
всегда имеет этот штрих".
14 августа 1982
* * *
Я жил всегда на грани фола,
спонтанно, движимый судьбой.
Но даже в рамках произвола
старался быть самим собой.
Я, может, многое не сделал,
звезд, может, с неба не хватал.
Но, совмещая душу с телом,
я низко никогда не пал.
Поддавшись ветреным порывам,
я понял, в чем судьбы каприз.
Жизнь привела меня к обрыву
и указала путь мне вниз.
23 августа 1982
МОЕ ЗЕРКАЛО
(монолог молодого тунеядца)
В зеркало стены кирпичной
на ногах в земле без почвы
я смотрел после "Столичной"
взглядом вялым и непрочным.
Я оставил за стеною
женщину - гетеру ночи
и, теперь, блюя слюною,
вспоминал о ней и прочем.
Вспомнил детство золотое,
трезвость и ученость папы,
друга сердце разбитное
и под майонезом крабы.
Вспомнил девочку из школы,
третья парта у стены той,
за которой с биксой голой
развлекался, вдрызг обпитый.
Та же девочка исчезла
с моего да с горизонта,
села в самолета кресло.
Задержать ее - без понта.
Бикса голая за стенкой,
разновидность блудной девки,
в стенку тыкала коленкой
и рыгала без издевки,
как положено ей, блудной,
прошмаленной до отказа,
промышлявшей беспробудно
телом в поисках экстаза.
Я ничем ее не лучше,
ту я продал, эту предал,
третью мучал и замучал...
Пил и спал - такое кредо.
Не любил родных и близких,
уважал, ценил, не боле,
нервы их менял на "виски",
жил, не чувствуя их боли.
В отражении зеркальном
я увидел проблеск смерти.
Женщина смешком нахальным
все испортила мне, стерва.
Я дыхнул в зеркальный спектр
да дыхалкой спиртовою,
моей жизни сальный вектор
стал сосиской налитою.
Я не помню своих близких,
я забыл все институты,
я тягаю с биксой "виски"
и другие атрибуты.
У меня нет сил на дело,
на приличные заботы,
я беру девичье тело
и веду свои работы,
свои вздорные потуги
и позорные интриги...
Я в объятиях подруги
всем показываю фиги.
Как сметана я разбавлен,
как сивуха я разболтан,
я задавлен и подавлен,
как в моче, я в чем-то желтом,
в чем-то грязном, в чем-то мерзком,
а в чем точно, не пойму...
Б... откинув жестом резким,
я пошел, пошел во тьму.
Нахабино. 11 сентября 1982
ЗВОНОК ИЗДАЛЕКА
Я издавна
звоню любимой,
сойдя с перрона.
Как это много:
голос родимый
по телефону.
Как это мало:
ласковый голос
в скрипящей трубке.
Вот ты пропала.
Холод и голод.
Где твои губки?
Буду не скоро,
чудик мой милый,
как это долго.
Как это тяжко.
Снова в работе.
Чужие двери.
Верь мне, дурашка.
Помни, мой котик,
я тебе верю.
Постные рожи
у бюрократов
и боссов грузных.
Знаешь, хороший,
нет тебя рядом. Как это
грустно.
Плачет твой мальчик,
плачет и стонет,
хочет тебя.
Не злись, мой зайчик,
моя лопотуня.
Это любя.
Ну не сердись же,
знаешь, как трудно,
я же терплю.
Ну улыбнись же,
я рядом будто,
я же люблю.
27 сентября 1982
* * *