Я вздрогнул. В самом деле, имя было мне знакомо, я даже встречался с этим юношей на местных скачках. Он был внуком и наследником старого герцога Элстера, самого уважаемого из английских политиков старой школы.
– Однако они выбирали жертв со знанием дела, – заметил я. – Кто же третий?
– Это самый скверный случай. Ты ведь знаешь сэра Артура Уорклиффа? Он вдовец, потерял жену перед самой войной, и у него всего один ребенок, мальчик лет десяти. Отец души в нем не чает. Дэвид – так зовут мальчика – учился в частной школе недалеко от городка Рай в Суссексе, и сэр Артур снял дом неподалеку, чтобы быть поближе к сыну. По воскресеньям мальчику разрешалось обедать дома. И вот в одно из воскресений, когда они с отцом, как обычно, отобедали, Дэвида отправили обратно в школу на двуколке. Он, как говорит сэр Артур, очень любил птиц, поэтому время от времени выходил из двуколки и шел короткой дорогой по тропе через болота, чтобы понаблюдать за пернатыми. И вот таким образом, покинув грума, он ступил на тропу – и бесследно исчез.
Эта история заставила меня вздрогнуть. Я хорошо помнил сэра Артура Уорклиффа. На лице этого видного полководца и государственного деятеля всегда лежал отблеск искренней доброты. Можно только вообразить, в какой ужас повергло его известие о случившемся. Если бы что-то подобное случилось с Питером Джоном, я был бы вне себя от горя. Молодая женщина-путешественница и студент, наверняка неплохой спортсмен, вполне могли постоять за себя. Но десятилетний мальчишка! И, тем не менее, все три события выглядели слишком разрозненными и отдаленными во времени, чтобы оказаться связанными между собой.
Именно об этом я и спросил Магиллври.
– Но что, черт побери, заставило тебя связать эти исчезновения? Три человека пропали с разницей в несколько месяцев в отдаленных одна от другой частях Англии. Мисс Виктор могли похитить ради выкупа, лорд Меркот мог по той или иной причине утратить память и заблудиться, а Дэвида Уорклиффа могли украсть какие-нибудь местные бродяги. Почему ты считаешь все это частями единого плана? Да и вообще, с чего ты взял, что хотя бы один из этих случаев – дело рук преступного синдиката? У тебя есть хоть одно доказательство, что они захвачены в качестве заложников?
Магиллври на секунду задумался.
– Да, – наконец произнес он. – Во-первых, общие соображения. Если б банда мерзавцев задумала похитить троицу заложников, они не смогли бы выбрать лучших кандидатур: дочь самого богатого в мире финансиста, наследник древнего и прославленного герцогского дома, единственный сын национального героя. Но есть и прямая улика…
Он снова умолк, колеблясь в нерешительности.
– Ты хочешь сказать, что у Скотланд-Ярда нет ни единой зацепки по этому делу?
– Мы проанализировали минимум сотню, но все они вели в глухой тупик. Будь уверен, мы учли каждую мелочь, просеяли каждую частность через мелкое сито. Нет, Дик, беда не в том, что мы оказались недалекими и туповатыми, а в том, что нам противостоит дьявольски изощренная хитрость. Вот почему без тебя и твоей уникальной способности обнаруживать истину там, где бессильна обычная следственная логика, нам не обойтись. Полсотни моих коллег работают днем и ночью, и единственное, чего нам, к счастью, удалось не допустить – это утечек в газеты. Поэтому у нас не путаются под ногами всевозможные доморощенные детективы. Но результата пока нет. Ты готов помочь?
– Нет. Но даже если б и согласился, все равно не вижу ни единой возможности доказать, что эти три похищения связаны между собой, или что хоть одно из них совершено преступным синдикатом, который, как ты утверждаешь, у вас «под колпаком». Пока я услышал лишь версии, причем весьма зыбкие. И где же твоя прямая улика?
Магиллври слегка смутился.
– Кажется, я начал не с того конца… – пробормотал он. – Сначала следовало бы показать, насколько опасен наш противник, тогда тебе было бы легче оценить остальное. Я сказал, что у меня есть доказательство, и оно действительно существует. Мне, по крайней мере, оно кажется весомым.
– Выкладывай!
– Это, как ни странно, всего лишь стихотворение. В прошлую среду, через два дня после исчезновения Дэвида Уорклиффа, мистер Джулиус Виктор, герцог Элстер и сэр Артур Уорклифф с утренней почтой получили письма одного и того же содержания. В них находилось стихотворение, отпечатанное на пишущей машинке на тонкой рисовой бумаге. Адреса на конвертах также были напечатаны, а не написаны от руки. Судя по почтовым штемпелям, все три письма были отправлены накануне из западной части центрального района Лондона.