— И ничего не уговариваю! Лина сама захотела познакомиться с ним, пойти на свидание и начать встречаться! И точно так же, как и я, считает его классным! Правда же, Лин?
— Угу.
— Не угукай, а скажи нормально!
— Да, он класнный.
— Вот видишь! — обращается Людмила уже ко мне.
— Вижу.
И слышу. Не слепой и не глухой. Чёрт с вами — делайте, что хотите. Встречайтесь, любите друг друга, женитесь и так далее по списку.
— Точно салат не будешь? — обращается Лина ко мне, невинно хлопая ресничками.
— Точно. Всё равно аппетит пропал, — отодвигаю стул и встаю из-за стола. — Голова заболела и всё такое.
«И всё такое» зовётся Тимофеем, который игнорирует мои сообщения в «Вконтакте» и не отвечает на звонки. Хотя я не ставил его сразу к стенке с вопросом в лоб: «Ты у меня по карманам шарил?». Нет. Я лишь спросил почему он не приехал ко мне в прошедшие выходные. В ответ молчание непрочитанных сообщений. Но я не буду собой, если просто так оставлю это и поэтому сегодня вечером набираю номер матери, так как знаю, что, в отличие от отца, она уже должна была вернуться с работы домой.
— Привет, ма, — говорю, когда гудки прерываются знакомым голосом.
— Что-то случилось? — сразу следует вопрос.
— Ну, чего ты сразу на панике. Просто так звоню, узнать как дела, да с Тимофеем хочу поговорить по поводу следующих выходных. До него не дозвониться никак.
— Просто ты редко сам первый звонишь…
Далее следует обычный обмен любезностями между матерью и сыном. У кого как дни проходят, кто как питается и спит, у кого что и где болит, какая погода за окном и так до бесконечности. Я терпеливо отвечаю на все эти вопросы, выслушиваю всё то, что матери хочется высказать. Где нужно поддакиваю, а где и комментарии даю. Настаёт, наконец, нужный и удобный мне момент, чтобы задать тот вопрос, ради которого и затеял весь этот разговор.
— А Тимофей дома? — спрашиваю.
— Да, в комнате у себя сидит. За компьютером, наверное, играет опять.
— Позови его к телефону.
— Сейчас…
Я слышу как она его зовёт, говоря о моём желании поболтать с ним. А затем в трубке раздаются шумы, говорящие о том, что мать пошла через всю квартиру на поиски своего младшего. Приглушённо слышу, как они переговариваются, и до меня доносится: «я занят, потом сам позвоню ему».
— Он сам тебе перезвонит, говорит, — отвечает мне мать.
— Ладно, ма. Сам так сам.
Конечно я понимаю, что он не перезвонит. Вот засранец. Ну, погоди у меня.
— К дяде в гости ходил? — спрашивает она меня, когда я уже готов был начать прощаться и завершать наш разговор.
— Нет. Мы даже в вузе не видимся.
Князев Иван Ильич, родной брат отца, работает заведующим кафедры политологии и социологии политических процессов в том же вузе, в котором я учусь. Родители меня даже уговаривали пойти учиться именно на эту кафедру, но я настоял на своём интересе и желании учиться там, где хочу. Экономика и маркетинг, всё же, интересуют меня гораздо больше. А если бы не настоял, встретил бы Лину или так и не смог бы заметить её в гуще студенческих толп, снующих по коридорам? Какой была бы жизнь без этой влюблённости?
— Хотя бы в кабинет к нему загляни да привет от нас передай лично, — прерывает мои мысли материнский голос.
— Ладно, зайду, как время найду.
Его у меня не так и много, честно говоря. Нужно всё время проводить чистку в своих мыслях, чтобы не допустить лишних проявлений своих чувств в сторону Беляевой. Вот и сегодня снова нужно перезагрузиться, отвлечься на учёбу, например, или в качалку сходить на тренировку. А то уж больно напряжён от сегодняшнего обеда в буфете в компании друзей. Услышал то, чего не хотелось бы слышать. Как не крути, а такой информации полностью избежать не удастся до тех пор, пока я и Лина находимся в одной общей компании. Но прекращать общение с ней я вовсе не готов и не намерен. Значит придётся свыкнуться и терпеть разговоры о её парне, который Бутч. И, конечно, жизнь без моей влюблённости кажется мне более мрачной, чем перспектива тайно сохнуть по подруге. Всё же я слишком привык к её присутствию в своей жизни.
Глава 16. Жутко романтичный первый снег
Лина
Прошёл месяц с момента, когда у меня случилось первое свидание с Глебом и состоялся наш первый поцелуй. При этом меня не отпускало то волнение, что охватывало меня всякий раз, когда рядом оказывался Михаил и слышал наши разговоры с Ажиновой о наших парнях. Для меня это было совершенно новым чувством. Трудно было не ощущать себя потерянной — нет, это неправильное слово, вернее — запутавшейся. Людмиле и Диане говорю о том, как счастлива, а они, как и все остальные, словно видят во мне успешную крутую девчонку, захомутавшей богатенького красавчика. А он и помогает им в этом: активно оказывает мне знаки внимания с постоянными букетами цветов, подарками, милыми сообщениями и прочими романтическими штуками. Пожарский стал часто подвозить меня на машине до вуза и обратно, если наши графики пар совпадали. Мог сюрпризом заказать доставку моей любимой еды к нам с Дианой в квартиру или даже организовать поход в то самое кондитерское кафе, где мы были на нашем первом свидании. Оказалось, тот наш поход туда был не разовой акцией — мой парень действительно при деньгах. Этот факт ещё больше заставлял всех окружающих девушек пищать от восторга при виде меня с ним. Особенно если при этом он делал что-то очень милое. Например, может просто так зайти по среди учебного дня в аудиторию, где сижу я со своей группой, и вручить мне какой-нибудь воздушный шарик и плитку молочного шоколада, с поцелуем в лоб пожелав хорошего дня. Одногруппники уже привыкли, но каждый раз удивляются, как в первый. Таким образом, сама не знаю как, но я стала объектом всеобщего внимания и девушкой, которой можно позавидовать. Я больше не была одинокой серой мышью в глазах студенческого общества. Но никто из них не знает, что в этих отношениях я стала по-настоящему одинокой для самой себя. Я знаю, что стоит мне сказать об этом им напрямую, как они покрутят пальцем у виска, поэтому просто молча кивала и улыбалась.