Напившись и хвастаясь перед своим новым бойфрендом, безработным бездельником, ленивым бродягой, по крайней мере, она так называла его бесконечно и очень громко. Ее сын работал на мистера Робертса. Ее сын приносил домой много денег. Он покупал ей платья и водку.
Учитывая то, что ее парень тоже был пьян, высокий тупица, а значит плохо понимал, что она ему лепетала, и он был сыт уже по горло ее бахвальством, просто быстро сжал ее горло, и сжимал до тех пор, пока не остановил ее пронзительные крики. Затем он сделал себе очередную дозу, нюхнул кокаина, купленного на деньги Нейта, выпил оставшуюся бутылку водки, и стал ждать самого Нейта.
Нейту даже не стоило входить в квартиру, чтобы понять, что что-то не так, но ему все равно предстояло это сделать, поскольку она была его матерью. Он бы продолжал о ней заботиться всю свою оставшуюся жизнь. Он уже настолько хорошо привык к этому.
Он открыл дверь и увидел бездыханное тело своей матери. Этого ему было достаточно.
Ее бойфренд попытался сделать захват, но побоялся подойти близко.
Нейт был настолько быстр — он испарился.
Исчез.
На неделю.
И пропустил две запланированные доставки.
Семь дней спустя его нашли, почистили и отвезли к мистеру Робертсу.
Он сидел на заднем сиденье лимузина, видя мистера Робертса дважды с тех пор, оба раза он казался дружелюбным и радушным.
Теперь он таким не был.
— Не хочешь рассказать мне, в чем дело, Натаниэль? — голос мистера Робертса был совершенно жестким, и Найт понял, что это не вопрос.
— Мама у меня умерла.
Воцарилось молчание.
Потом он сказал:
— Моя мама, Натаниэль.
Нейт поднял горящие глаза к своему работодателю. Он не скучал по ней сильно, но она была единственной, кто у него был в жизни.
— Моя мама, — повторил он с сарказмом, пожалуй, он был единственной живой душой, кроме двух детей самого мистера Робертса, имеющим мужество говорить с ним подобным тоном с сарказмом.
Мистер Робертс не разозлился на его ответ, наоборот он находил его занимательным.
— Где твой отец?
— У меня нет отца.
— Никакого, Натаниэль.
— Ни одного.
Мистер Робертс подавился смешком, но сейчас было не совсем подходящее время для смеха.
— Тети, дяди?
Нейт отрицательно покачал головой.
— Бабушки и дедушки.
Нейт посмотрел ему прямо в глаза и заявил:
— Никого.
Занимаясь таким специфическим бизнесом мистер Робертс научился быстро принимать решения.
Ему нравился этот парень, в нем присутствовало что-то, что-то особенное.
Мистер Робертс быстро пришел к решению.
Приняв решение, он озвучил его:
— Ты поедешь домой со мной.
Глава 5
Натаниэль
Виктор и Лаура Робертс усыновили Натаниэля МакАллистера.
Он не взял их фамилию и это было его решение, и они согласились с ним.
Он хотел помнить, откуда он родом, и не забывать. Он должен был всегда помнить, кем он был, кто он такой, чтобы никогда не вернуться назад.
С его новой жизнью об этом было легко забыть.
Потому что она напоминала, словно джинн вышел из бутылки и выполнил все его желания.
Они были богаты. Виктор и Лаура (он никогда не называл их мамой и папой, хотя Лаура и хотела) жили в прекрасном доме на улице, где все дома были ослепительно белые, с блестящими черными перилами, а на окнах стояли ящики, наполненные красной прекрасной геранью и обвитые зеленым плющом.
У них было двое детей — Джефри и Даниэла.
Джефри ненавидел Нейта с такой страстью, с какой Даниэла любила его.
Верно и обратное, первое оказалось неожиданной удачей, второе — ночным кошмаром.
У Джефри с Даниэлой было все, что они хотели, все, о чем просили, все, чего желали. У них было двое родителей, которые очень сильно любили их и слишком испортили. У них был красивый дом, красивая одежда, еда, которую им не приходилось воровать, повар и слуги, которые застилали чистые, свежие простыни на большие кровати и даже гладили дорогую одежду.
Они никогда ни в чем не нуждались, никогда не голодали, никогда не крали, они никогда не уворачивались от удара взрослого пьяного мужика, и они никогда не держали волосы своей матери, пока ее рвало над унитазом.
Джефри понял по грубому говору Нейта, кем он был и откуда пришел, и он никогда не позволял Нейту забыть об этом.
Никогда.
И это было неплохо, Нейт не хотел забывать.
Речь Джефри была шикарной в результате обучения в специальных школах. Джефри был одного возраста с Нейтом, но не продержался бы и двух секунд в районе Нейта, где он раньше жил. Джефри знал это, и он также знал, что и его отец тоже об этом знает.
Отец Джефри, он понял это (хотя тот никогда не говорил), был похож на Нейта в молодости. Виктор, Джефри слышал, как сказал Лауре однажды ночью, увидел себя в Нейте. Виктор восхищался Нейтом. Джефри даже казалось, что его отец готов был сдувать пылинки с него, и он не ошибался.
Джефри ни во что не ставил своего отца еще до того, как к ним пришел жить Натаниэль МакАллистер. Он был крупным и грубоватым, хотя старался быть изысканным и великосветским.
И он презирал Нейта и делал все возможное, чтобы превратить жизнь вновь приобретенного сына своего отца в ад.
Ничем он не мог пробить броню Нейта, которому наоборот это все казалось забавным.
Однако Нейт самого Джефри не находил забавным, все время находясь настороже. Нейт доверял Джефри не более чем в расстояние для удара. Но благодаря Джефри инстинкты Нейта, связанные с выживанием все время находились в рабочем состоянии.
Даниэла была младше Нейта на два года, увидев красивого молодого парня, она сразу же влюбилась в него.
Она хотела его и собиралась выйти за него замуж, в возрасте десяти лет она уже решила это.
А все, что Даниэла когда-нибудь хотела то, обязательно получала.
Так впервые остановив свой взгляд на нем, она решила, что Нейт принадлежит ей.
Она относилась к тем девушкам, которые не собиралась делиться.
Нейту понадобилось всего лишь пару месяцев, чтобы вжиться в их стиль жизни. Он был хамелеоном. Хотя прошедшие два года он едва ли посещал школу, но догнал программу так быстро, что сразу же стал любимчиком учителей. У него исчез его грубый говор в течение двух месяцев и угловатые манеры за ужином, сидя за изысканном великолепном обеденном столом, просто наблюдая, что делали окружающие и полностью подражая им. Он носил новую дорогую одежду с непринужденной грацией, что заставляло Джефри кипеть от злости, а сердце Дэниэлы замирать. Он научился играть в теннис, кататься на лошади, играть в крикет, регби, футбол и за самое короткое время стал лучшим. Лучше, чем Джефри, лучше, чем сам Виктор, лучше, чем любой парень в школе и даже тренеры.
Джефри ненавидел его.
Даниэла его любила.
Лаура обожала все это, обожала парня, своего нового сына. Сразу же ее сердце потянулось к нему. Виктор послал людей, чтобы выяснить историю Нейта, и Виктор рассказал ее Лауре. Нейт так напоминал ей своего любимого мужа. Она быстро поняла, что Натаниэль обладает чувством собственного достоинства и его история говорила сама за себя, и она поняла, что с ним не стоит нянчиться, хотя она очень этого хотела. Вместо этого она стала относиться к нему с уважением, как к взрослому, и он оценил это. У него никогда по-настоящему не было матери, и сначала он не доверял Лауре, но однажды она смогла до него достучаться. Она не относилась к нему, как к ребенку, не относилась к нему, как будто он был глупый, она относиться к нему с заботой, что ей не все равно, на самом деле это так и было.
Виктор культивировал свою неистовую любовь к мальчику, которой у него не было к другим своим детям. Он чувствовал себя виноватым, что долгое время был занят тем, что постоянно очищался от грязи и выковыривал грязь из-под ногтей, поэтому решил своим детям предоставить жизнь, наполненную привилегиями, давая им все, что у него не было в их возрасте, но они канючили еще больше и никогда, ни разу, не поблагодарили его за это. Они никогда ни разу сами ничего не сделали, но просили только больше. Это была частично его вина. Он хотел дать им все, того, что не имел когда-то сам. И часто он ловил себя на мысли, что судя по всему не был хорошим отцом. И он знал это.