Он пробыл здесь уже годы, но ни Сара, ни Бекка не использовали ни одного желания и не показывали никаких признаков.
Поначалу большинство его друзей джиннов думали, что это было весело — Фазир из всех мест застрял с семьей в небольшом фермерском городке в Индиане, и они показывали с большим удовольствием на него пальцем.
Фазир ходит по земле, подобно простым смертным.
Фазир одет в настоящую одежду, как люди.
Фазир поедает черничные кексы и клубничные пирожные, также как люди.
Фазир получает носок, наполненный лакомства на Рождество.
Фазир, берет юную Ребекка в автобус на игру в бейсбол (Фазиру нравилась... нет, он любил бейсбол и Бекки абсолютно тоже жила им).
Затем Фазир объяснял им, что домашние черничные кексы самые свежие из духовки и намазанные настоящим маслом, какие они на вкус. Он также подробно рассказал, что было в носке на Рождество. И он мог удариться в лирику о Большом шлеме, ударе за пределы поля более чем на пятнадцать минут.
Он рассказывал им свои истории, и его друзья-джинны стали вести себя немного тише со своими шутками. Потом они заревновали, потому что не могли дождаться, когда Фазир выйдет к ним на связь, чтобы рассказать им что-нибудь еще.
А Фазиру всегда было что рассказать особенно о Бекки.
Фазир наклонился на левую сторону и подобрал запотевший стакан сладкого виноградного сока, со вкусом газировки, самого любимого напитка человеком летом, он также полюбил зимой кремовый зефир Бекки с горячим шоколадом, тающим сверху. Он отхлебнул большой глоток из прохладного стакана и наблюдал за Бекки, спускающейся к нему.
Она была кругленькая и веселая, вылитая он, и очень высокая. Очень симпатичная с красивыми зелеными глазами и белого цвета золота волосами, как у ее матери. Фазир, хотя он не признавался об этом никому, ни джиннам, ни людям, но у него иногда возникала мысль о ней, как о своем ребенке. Он помог ее вырастить, решал ее проблемы и уговаривал ее не делать шаловливые вещи, пока она росла, поэтому Фазир предпочитал думать, что это было так.
Сейчас она работала по совместительству фотографом (она выиграла несколько наград и даже научила Фазира делать фотографии), она была замужем за Уиллом Джейкобсом, который думал, что солнце встает и садиться в ней.
Фазиру понравился Уилл. Он переехал к ним, а не забрал Бекки подальше от них, и Фазир одобрил это. Он обнаружил, что ему нравилось, когда дома было много людей, много разговоров, больше еды за столом. Уилл был немного напряженный, но в лучшем смысле этого слова. Он любил глубоко, упорно думал и заботился больше о людях, чем, ну, чем Сара и Бекки. Он также мог очень зло обидеть, поэтому Фазир пытался остаться с ним в хороших отношениях.
И он знал о Фазире и не возражал.
И, наконец, он полюбил бейсбол.
Да, Уилл был хорошим в Книге Фазира, а у Фазира на самом деле была Книга.
Бекки махнула рукой Фазиру, и рухнула на траву рядом с ним. Она была босиком в красивом платье. Она улыбнулась такой необычной, милой улыбкой, что перехватывало дыхание. Она также любила солнце, как и Фазир, и они часами могли лежать и печься летом.
— Добрый день, госпожа Бекки, — вальяжно поздоровался Фазир.
— Перестань называть меня так, — сказала она, но ее голос не звучал рассерженно. На самом деле, в ее голосе слышался смех. Он специально назвал ее так, потому что это ее раздражало, и она легко могла разозлиться. И иногда, когда она действительно раздражалась, он заставлял ее улыбаться или хихикать, и не было лучшего желания у Фазира, чем единственное — заставить Бекку улыбаться и смеяться.
Она была его госпожой, хотя он и пытался объяснить ей это множество раз, что сбился со счета.
— Ты становишься коричневым, — заметила она, глядя вниз на красивое загорелое округлое тело Фазира, намазанное маслом для загара в плавательных шортах.
— Ты хочешь пойти поплавать? — спросил он с надеждой. Он и Бекки предпочитали купаться в пруду больше раз, чем он мог припомнить. И сегодня такой жаркий день, что это прекрасная идея.
Она повернулась на бок и покачала головой. Он заметил впервые, что что-то было у нее на уме.
Он убрал зеркало от лица и тоже повернулся на бок.
Когда Бекки что-то не давало покоя, Фазир всегда был рядом, чтобы выслушать.
Он молчал, не говоря ни слова, просто ждал.
— Фазир... — начала она и отвела взгляд, — я боюсь даже спрашивать, — прошептала она.
— Ты можешь спрашивать меня, о чем угодно, Бекки, — и это было правдой. Он мало что знал, она это поняла много лет назад, учитывая, что была очень умной, большую часть своего существования он прожил в бутылках с двойным дном, но несмотря на это, он сделает все от него возможное.
Она кивнула и посмотрела на него своими зелеными глаза с теплотой, но, на самом деле, испуганно.
— Уилл и я пытаемся завести ребенка в течение многих лет.
— Я знаю, — кивнул Фазир с умным видом, она уже говорила с ним об этом раньше. Она говорила об этом и с Сарой. Она пыталась завести ребенка, но каждый раз она теряла его. Иногда это было очень болезненным, иногда она была вся в крови. Много раз. Иногда, нет, на самом деле каждый раз, это было очень страшно для Уилла, Сары и Фазира.
Потеря ребенка всегда навевала на нее грусть и с каждым разом было все хуже и хуже.
— Я хочу иметь ребенка, — сказала она поспешно, словно она боялась этого слова, боялась надеяться, желать. — Я не жадничаю, одного. Меня не волнует будет ли это мальчик или девочка. И не нужно какого-то особенного, просто того, кого мы будем любить, кого Уилл и я сотворили, кого…
Фазир был в совершенной готовности.
Все эти годы...
— Ты говоришь о желании, Бекка?
Она посмотрела на него внимательно, затем молча кивнула.
Он не мог в это поверить, после стольких лет. Она была старше большинства женщин, которые уже имели детей, но это, это было желание, которое он мог выполнить.
Он улыбнулся ей, протянул руку и коснулся ее живота.
Он посмотрел ей прямо в глаза и сказал:
— Твое желание для меня приказ.
* * *
Но Фазир не будет делать так, как она сказала.
Он сделал ее совершенной.
Он сделал ее яркой и смешной и очень, очень талантливой.
Он сделал ее милой и вдумчивой и очень, очень заботливой.
Он сделал ее щедрой и доброй и очень, очень любящей.
Он решил не делать ее прекрасной, по крайней мере, не сразу, потому что она должна узнать смирение, а не расти с раздутым самомнением.
Хотя, она станет прекрасной, великолепно красивой вне всякого сравнения.
Только... позднее.
Глава 2
Фазир и Лили
Октябрь, очень много-много лет спустя
Фазир наблюдал за Лили, пока она толкала велосипед по дорожке, утопающей в ярких осенних тонах, которые он так любил в Индиане.
Он хмурился, а делал это он из-за того, что видел грустную Лили.
Он не любил, когда Лили было грустно, но Лили большую часть времени в эти дни грустила.
Она никогда не грустила.
Она была настолько жизнерадостной, такой любимой, когда родилась — ну, пару часов спустя, потому что к счастью Фазир не присутствовал при родах, он слышал рассказы и чувствовал свою причастность к желанию, выполненному им — Бекки отдала свои два оставшихся желания своей новорожденной дочери.
Лили была очень смышленой, она опережала других детей в развитии, и начала говорить раньше, чем другие дети, также и читать. Сейчас же она на два грейта опережала других детей в школе, она была очень умной.
И она была невероятно жизнерадостной, счастливой, улыбающийся и любящей. Одно объятие от Лили и весь мир приобретал золотистые тона. У нее были абсолютно самые лучшие объятия.