Он серьезно сомневался, что Лили могла подвергнуть этому Наташу, которая вдруг стала бы свидетелем ее приступов.
Он отрицательно покачал головой, отвечая свой матери.
Доктор вошел в комнату и направился к ним.
— Как она? — с беспокойством спросила Лаура.
— Я дал ей успокоительное. К сожалению, не так много я могу сделать, кроме как ждать, когда это пройдет само. Она говорит, что у нее все проходит после сна. Сон убирает боль.
— Я проверю ее, — Лаура двинулись к коридору, но доктор ее остановил.
— Нет, не стоит. Ей нужен покой и больше всего нужна тишина. Она должна бороться с этим сама. Она сказала, ей просто нужно поспать.
— Чем это вызвано? — спросила Лаура.
— Различными вещами, — он укладывал свою сумку, поскольку был вызван от огромной очереди из пациентов, которые ждали его в офисе. Тем не менее, когда Нейт МакАллистер вызывал кого-то, то все мгновенно старались выполнить его приказы, даже врачи-терапевты.
Лаура озабоченно поинтересовалась:
— Это... это может быть чем-то серьезным? Что-то…
— Миссис Робертс, вполне вероятно, ничего серьезного, — заверил доктор Симс. — Она сказала, что страдает этим с детства. Если вы беспокоитесь, отведите ее к невропатологу и сделайте МРТ.
Нейт заговорил впервые с тех пор, как доктор вошел в комнату.
— Распорядитесь об этом.
Доктор Симс перевел удивленный взгляд на Нейта.
— Простите?
— Запишите ее к невропатологу, — приказал он.
— Она, наверное, уже посещала. Иногда боль упряма, и врачи не могут многое сказать вам об этом. Она, очевидно, знает свои триггеры и как с ними справляться.
— Сделайте это, — отрезал Нейт.
Взглянув на жесткое лицо Нейта, доктор Симс молча кивнул.
— Завтра, — потребовал Нейт.
— Конечно, — врач закончил паковать сумку, — девушка будет в порядке через несколько часов. Если что-нибудь случится, позвоните мне.
Потом он ушел.
Лаура взяла свою сумочку, забирая также свои вещи.
— Я сделаю кое-какие покупки. Она должна остаться с тобой на сегодня, — решительно сказала Лаура. — Я прослежу, чтобы ей было комфортно.
Мать подошла к Нейту и поцеловала его в щеку, а затем тоже ушла.
После ухода всех, Нейт понял, что у него есть время подумать.
Однако Нейт не хотел думать. Он не хотел думать о спящей Лили, которая до этого сражалась с болью в его постели. Он не хотел думать о страданиях Лили, которые испытывала снова и снова с тех самых пор, как была еще ребенком. Он не хотел думать, как мало он знает о ней, хотя он помнил даже самые малейшие детали, которыми она делилась с ним.
Поэтому, он не стал думать об этом.
Он позвонил в свой офис и попросил доставить курьером к нему необходимые документы, но при этом сказал, чтобы ни в коем случае не звонили в дверь. Он снял пиджак и галстук, расстегнул верхние пуговицы на рубашке. Он дважды проверил спокойную Лили, к счастью, она тихо спала. Потом вернулась его мать через несколько часов с существенным количеством глянцевых пакетов, словно Лили собиралась остаться на месяц, а не на одну ночь.
Нейт работал и ждал, храня абсолютное молчание, при этом осознанно контролируя свою ярость.
Несколько часов спустя, он отошел от обеденного стола, где устроил свой временный офис, а не в своем кабинете, который находился в противоположной стороне пентхауса и был слишком далеко от Лили. Он вошел в спальню, чтобы взять сменную одежду, надеясь, что своим шумом не потревожит сон Лили.
В дверях он остановился, кровать была пуста. Лили исчезла.
Он замер и странное чувство тревоги возникло у него где-то глубоко внутри, хотя он был уверен, что она не могла уйти на самом деле.
Затем он услышал шорох и повернулся.
Она была одета в халат и стояла в дверях ванной комнаты. Она стояла, держась за дверной косяк, поставив одну ступню на другую.
Он вспомнил эту картину, она стояла ровно так же, как и восемь лет назад. Нейт вспомнил ту их первую ночь, проведенную вместе, и эти воспоминания возвращались к нему снова и снова на протяжении всех этих лет.
И боль от этой картины резанула по нему. Если Лили прибыла в Лондон, чтобы сказать ему «нет», то он оставит ее именно такой в памяти, чтобы добавить еще один образ к тем ужасным мучительным воспоминаниям.
Решительно, он отбросил эту мысль как можно дальше.
— Ты чувствуешь себя лучше? — спросил он тихо.
Она кивнула, оттолкнулась от дверного проема и подошла к кровати.
Он направился к ней, спрашивая:
— Боль ушла?
— Да. Я просто всегда немного странно чувствую себя после этого. Обессиленно, но могу двигаться. Не знаю, у меня такое состоянии, как будто я побывала в какой-то битве.
Она остановилась у кровати и схватилась за свое платье. Он остановил ее, мягко забирая из ее рук платье.
— Ты и должна, — заявил он как само собой разумеющееся.
Она наблюдала за своим платьем, которое он вытаскивал у нее, и подняла на него глаза.
— Я не должна. Нет ничего страшного, это просто головная боль, — она пыталась сделать вид, как будто ничего не случилось.
Нейт никогда ничего не забывал, но даже если бы у него появилась такая роскошь и он смог бы забыть, то все равно, он никогда не забудет те ужасные звуки, которые она издавала.
— Поверь мне, ты должна. Я видел, что ты делала.
Явно не желая спорить, она сменила тему и тихо спросила:
— Можно мне взять мое платье, пожалуйста?
Он отбросил его на кровать, намеренно подальше от нее. Она наблюдала, как оно приземлилось, и промолчала. Именно тогда Нейт отметил про себя, что выглядит она немного растерянной.
— Лаура купила тебе ночную сорочку, но все сумки находятся в другой комнате, и я не знаю, как из двадцати сумок определить ту, где она лежит, — сказал он ей.
Призрак ее необычной улыбки заиграл на губах, и Нейт отметил это, его тело мгновенно отреагировало на эту сладкую и знакомую улыбку.
— Лаура любит ходить по магазинам, не так ли? — прошептала Лили как бы сама себе с любовью.
Она не ждала ответа на свой вопрос, и Нейт больше не в состоянии контролировать себя, осторожно притянул ее к себе и обнял.
Она запрокинула голову назад, не сопротивлялась его объятиям, наоборот, опустила руки на его плечи.
— С тобой все в порядке? — спросила она, пристально вглядываясь в него в темной комнате.
— Нет, я не в порядке, — он даже сам удивился своей честности.
Она резко вздохнула и спросила:
— А что случилось? Таш? Фазир?
Он прервал ее.
— Это ты.
— Я? — ее глаза расширились.
От его ответа, он издал низкий смех, который заставил ее придвинуться к нему поближе, она с беспокойством стала смотреть на него.
— Нейт?
— Почему ты здесь? — спросил он вдруг.
Она не успевала за ним, и совершенно запуталась.
— Здесь?
— В Лондоне, зачем ты приехала ко мне?
Снова у нее на лице отобразились другие эмоции, скорее всего печаль.
— Нейт, мне кажется, ты меняешь тему, — ее голос был настолько тихим, что, если бы она не была в его объятиях, он не услышал бы ее.
Он ничего не ответил.
— Ты сказал, что не в порядке, — напомнила она ему. — Почему не в порядке?
Он по-прежнему молчал, что-то его останавливало. Он не знал, что именно, но как бы там ни было всегда останавливало и мешало ему говорить, мешало позволить кому-то подобраться к нему слишком близко, мешало доверить свои мысли и чувства, которые показали бы его.
Даже Лили.
Она ждала, ее терпение стало сходить на нет, пока она наблюдала за ним в молчании.
Затем она взорвалась:
— Черт возьми, Нейт, поговори со мной! В чем дело?
Ее окрик внезапно такой громкий после того, как он с трепетом относился к тишине, потому что любой звук мог усилить ее боль, не говоря уже о том, что он чувствовал в самом начале, пока вез ее в машине и потом, когда нес на руках домой, ему казалось, что она может разбиться на миллион маленьких осколков и он потеряет ее, и на этот раз навсегда, он быстро произнес: