Он остановил ее тут же.
— Просто неудачная беременность, как твоя мигрень или просто головная боль?
Она замолчала и поджала губы.
Затем он вдруг спросил:
— Ты принимаешь противозачаточные?
— Нет.
Это заявление его потрясло.
— Ты пользуешься чем-то другим, чтобы не забеременеть?
Она начала поеживаться в его руках и смотреть более чем сконфуженно.
Но его меньше всего сейчас волновал ее дискомфорт.
— Ответь мне, Лили, — потребовал Нейт, чуть-чуть ее встряхнув.
— Нет.
— Почему нет, черт возьми? — рявкнул он.
Она пристально посмотрела на него, но не произнесла ни слова.
— Ответь мне, — Нейт уже начинал злиться.
Она окончила Оксфорд, ради всего святого, она же была не глупой. Она чуть не умерла во время беременности, черт возьми, она даже умерла, испытав клиническую смерть. Она должна научиться сама о себе заботиться и защищать себя в этом вопросе.
Он ненавидел саму идею, что какой-то другой мужчина мог дотрагиваться до нее, особенно, если учесть, что она была девственницей и принадлежала тогда только ему. Но несмотря как сильно он ненавидел эту идею, он принял решение теперь вообще не думать об этом, поскольку она вернулась, и Наташа была его дочкой, и ему теперь нужно сосредоточиться на их будущем.
— Они предохранялись? — спросил он, не испытывая большого восторга говорить о ее любовниках, но он должен был знать.
Естественно он восемь лет назад вообще не рассматривал контрацептивы за то краткое время, которое они провели вместе, потому что у него была определенная цель, но за эти годы он вполне мог точно предположить, что она многому научилась.
— Кто? — поинтересовалась она в недоумении взглянув на него.
— Мужчины, с которыми ты была.
Даже в темной комнате, он увидел, как она побледнела.
Она молчала пару секунд, а затем сказала:
— Нейт, я на самом деле не думаю, что это твое…
Он еще раз встряхнул ее и это было уже не совсем мягкое встряхивание.
— Нейт!
— Лили, ты станешь моей женой. Учитывая мое условие и нашу предстоящую свадьбу, эта тема в конце концов да всплывет.
— Я не соглашалась на твое условие, — сказала она ему.
— Ты не забеременеешь снова, — парировал он.
— На самом деле, я…
Он прервал ее.
— Мы завтра съездим к семейному врачу и что-нибудь придумаем.
Он решил таким образом закончить этот разговор. Она определенно стала более упрямой, чем была раньше, и он совершенно по-другому хотел бы провести эти минуты, гораздо более приятными способами, а не рассуждать о контрацепции и не думать о других ее любовниках.
Но видно до конца он не мог остановить себя и пробормотал:
— Это просто потрясающе, как такая образованная, как ты, может так чрезмерно глупо относиться к контрацептивам.
Она застыла в его объятиях.
— Я не глупая.
— Учитывая тот факт, что ты чуть не умерла при родах, я могу сказать, что ты явно сглупила, — Нейт быстро выстрелил в ответ, потому что тема для него была очень важной, учитывая, как родилась Наташа, и его безмерно раздражала непринужденность и легкость Лили в этом вопросе, поэтому он мгновенно решил, что ему понравилась идея спора по поводу контроля над рождаемостью.
— Мне навряд ли было необходимо пичкать таблетками себя или устанавливать... некий аппарат, если никто не спал со мной в моей постели! — ее глаза полыхали и румянец на щеках стал настолько ярким, что он смог увидеть его даже в темноте.
Его тело напряглась, а руки усилили свой захват вокруг Лили.
— Что ты сказала?
— Ты слышал меня.
— Хорошо, я задам другой вопрос. Что ты имела в виду?
Кажется, она на мгновение растерялась, явно ее возбуждение и восстановление от мигрени замедляли ее реакцию на происходящее.
— Ты придаешь этому слишком большое значение, ты знаешь это? — спросила она раздраженно.
— Не меняй тему и ответить на вопрос.
Она посмотрела наверх и впервые уперлась руками ему в грудь, чтобы отодвинуться.
— Это унизительно, — сказала она, глядя в потолок.
И он все понял.
Он не мог в это поверить, но он понял. Это было почти также же невероятно, как и то, что она была девственницей, когда они встретились в первый раз. В это просто было невозможно поверить.
— Не было никого другого, — заявил он, и ее глаза обратились к нему. — Да? — мягко спросил он.
Она колебалась мгновение, а потом сказала:
— Я знаю, ты считаешь меня…, ну, что я..., — она шумно и расстроено вздохнула, потом ее, как прорвало: — Да просто не было времени!
Он вдруг понял, что она попытается оправдаться, потому что считает это плохой новостью, а не даром богов, как считал он, что она вернулась, что у него есть Наташа, и самое главное, что она только что согласилась выйти за него замуж.
— Лили, — произнес он низким голосом, но она уже пустилась в объяснения.
— Всегда было что-то. Сначала Таш была слишком маленькой, я лечилась после родов и долго была просто вымотанной. Потом была работа, стирка, Таш, Фазир, проклятый автомобиль, который все время ломался. Я имею в виду, у меня не было времени.
Нейт попытался ее прервать, поэтому терпеливо повторил:
— Лили.
Она продолжала говорить.
— Нет, конечно находился кто-то. Я имею в виду, Нейт, было очень много неудачных попыток. Много. Ты даже просто не сможешь поверить.
Она подчеркивала каждое слово, он вспомнил, что она начинала так делать, когда была взволнована. Он видел перед собой Лили, не кроткую, мягкую, уставшую, а его Лили — энергичную и веселую.
Нейт начал беззвучно смеяться и его тело начало трястись от смеха и облегчения, от чувств, которые он испытывал, от того, что теперь он знает все и это был триумф, перемешанный с великой радостью.
— Лили, — со смехом произнес он.
Она проигнорировала его и закатила глаза к потолку.
— И некоторые вещи, которые они говорили были просто странными. Один парень даже сказал, что у меня прекрасное дыхание! Он подкатил ко мне, сделав комплимент по поводу того, как я дышу. Пожалуйста, обещай мне, что ты никогда не будешь такого мне говорить, — ее взгляд вернулся к нему, поскольку она задала вопрос и хотела услышать ответ, но наконец она почувствовала, что его тело трясется от смеха и ее глаза тут же сузились. — Что смешного?
Он решил, что хватит читать ее мысли в затемненной комнате и с усилием потянул ее к окну, взяв за руку. Он раздвинул шторы, сразу же заключив ее обратно в свои объятия.
— Я спросила, что смешного? — потребовала она.
Он улыбнулся, глядя сверху-вниз на нее, ее лицо изменилось, как только она увидела его улыбку. Он заметил, что у нее на лице еще остался отпечаток той «другой» Лили, но, когда она смотрела на него у нее отображалась радость, которой становилось все больше.
— Дорогая, я ненавижу саму мысль, что ты одна с Наташей была все эти восемь лет, мне невыносима сама мысль, что с тобой рядом никого не было. Так что, надеюсь, ты простишь меня, если я скажу, что безумно рад, что ты не разделяла свое красивое тело ни с кем, кроме меня.
— Ну! — фыркнула Лили, явно в растерянности от его слов, отвернулась, чтобы он не видел выражения ее глаз.
Он взял ее за подбородок и заметил смятение у нее во взгляде, растерянность и облегчение.
— Теперь, когда это вышло наружу, ты согласна на мое условие?
Она снова задумалась в замешательстве, вспоминая, о чем он говорил первоначально, поскольку пребывала еще несколько в заторможенном состоянии после последствий мигрени.
Потом выражение ее лица прояснилось.
Она глубоко вздохнула.
— Согласна, — сдалась она.
Он крепче прижал ее к себе, наклоняясь к ней.
— Если мы сможем усыновить ребенка, — остановила она его.
— Мы сможем, — сказал он напротив ее губ.
— Хорошо, — прошептала она, ее тело таяло у него в руках, и наконец, с благодарностью он поцеловал ее.