— Я хочу есть, — призналась она с дрожащей улыбкой.
Он усмехнулся, беспокойство ушло из его глаз, наклонившись к ней, он накрыл ее своими красивыми, улыбающимися губами.
— Я отведу тебя поесть, а потом мы отправимся к невропатологу, — сказал он и отстранился.
— Мне нужно поправить макияж, — начала она, но остановилась, замявшись, наклонилась, чтобы поцеловать Виктора в щеку. У него на лице отобразилась испуганная улыбка взрослого мужчины, ни в коей мере не напускная.
Лили могла объяснить, но просто почувствовала, важную часть своей жизни, которую она потеряла, и которая оставила зияющую пустоту, вдруг заполнилась, и стало так уютно и умиротворительно, как будто все встало на свое место.
Она поспешила выйти из комнаты, и напоследок услышала, как Нейт спросил:
— Ты в порядке?
Виктор ответил:
— Да.
— Ты знаешь, что делать?
Лили была уже вне пределов слышимости, но она и так бы не слушала его ответ.
Слова о том, что Натаниэль уже достаточно настрадался, по-прежнему звучали у нее в ушах.
* * *
— У тебя остался байк? — спросила Лили.
— Да, — ответил Нейт.
— Тогда у меня есть еще одно условие.
Лили посмотрела на Нейта с улыбкой.
Они ехали на его Aston Martin, направляясь обратно в Сомерсет. После их вкусного и великолепного бранча в шикарной кондитерской в Кенсингтоне, невролог назначил лекарства (в комплексе с ненужной и дорогостоящей МРТ) и сказал записаться на прием к семейному врачу-терапевту (сейчас она получила противозачаточные таблетки, но требовался месяц, чтобы они начали действовать, и ей также необходимо было составлять график). После всего этого ужасного обследования, она очень надеялась, что ей не придется встречаться с врачами как минимум еще двадцать лет.
Хотя она должна была признать, что ее стаж посещения медицинских учреждений не был большим.
Когда она вышла от кабинета врача-терапевта, то увидела Нейта, сидящего в кресле и ожидающего ее в коридоре. Он положил одну ногу на другую, склонив свою темную, красивую голову и изучая кипыу бумаг, лежащих на коленях. Он был совершенно поглощен работой, не обращая никакого внимания на всех остальных женщин в помещении, которые бросали на него тоскливые взгляды украдкой.
Будто почувствовав, что она вышла, он поднял голову и наблюдал, как она идет к нему, его глаза лениво прошлись от кончиков ее волос до пальцев на ногах. На его лице отобразился триумф и удовлетворение, превращаясь в самодовольную улыбку обладания, она могла поклясться, что богатый, сильный, высокий, поджарый, вежливый, великолепный Натаниэль МакАллистер был горд находиться рядом с ней, с простой, наивной, девушкой из Индианы — Лили Джейкобс. Сама мысль об этом заставила ее почти проехаться на модных босоножках на шпильки и чуть ли не упасть плашмя вниз на него.
К счастью, она не упала, и он поднялся ей навстречу. Снова, словно это вошло в обычай, его рука обвилась вокруг ее талии, и пальцы крепко сжались, будто желали поставить метку.
— Готова? — пробормотал он, смотря на нее с теплотой.
Она кивнула, и ничего не могла с собой поделать, потому что сделала это с радостью.
Она могла поклясться, что пока они шли, выводя ее из приемной, и рука Нейта покоилась у нее на пояснице, она заметила, как одна мать больного, сопливого ребенка сказала другой, сидящей рядом с ней, усиленно кивнув головой в их сторону: «Фигуристые».
Они направились к машине и поехали сразу же в Клеведон.
Лили немного удивилась, потому что хотела вернуться в пентхаус за вещами, но Нейт заверил ее, что «не стоит беспокоиться».
— Итак, каково твое условие? — спросил Нейт, вытягивая ее из состояния задумчивости и вызывая улыбку.
— Если ты решишь покатать Ташу на байке, ты не можешь управлять им так же, как ездил со мной, когда мы были вместе. Ты должен ехать более осторожно, — сказала она ему.
— Согласен, — мгновенно ответил он и добавил: — Как насчет того, чтобы ты проехалась со мной на байке?
— Ох, я слишком стара для мотоцикла, — весело ответила Лили, хотя все ее тело возбудилось от одной мысли, что она сможет снова оказаться на мотоцикле вместе с Нейтом. Но возникший трепет она смогла твердо побороть.
Он издал резкий лающий смех, наполнивший пространство машины, она улыбнулась про себя от его звука.
— Ты уже и так нарушил свое собственное условие так или иначе, — она позволила себе с ним немного поболтать, причем легко. Она давно так не чувствовала себя беззаботно и хорошо, наверное, с того раза, когда была последний раз с Нейтом.
— Прости?
— Сегодня утром, когда мы, когда ты..., — она замолчала и подумала, как бы деликатно выразиться. — Мы не предохранялись, — заключила она.
— Да, не предохранялись.
В этот момент она разглядывала пейзаж, но тон его слов заставил повернуть к нему голову.
— Мы?
— Я нет, — поправил он.
— Ты кончил? — спросила она в изумлении.
— Очевидно, я все сделал правильно, — пробормотал он себе под нос.
— Как...? — тихо спросила она, затем продолжила: — Забудь, я не хочу знать.
Он взял ее руку с коленей и поднес к губам, целуя каждый пальчик, хотя его глаза все время смотрели на дорогу.
Одинокой гимнастке у нее в животе очень понравилось, когда он так делал.
Потом Нейт мастерски припарковался напротив входа в дом Лили, помог ей выйти из машины, Наташа распахнула входную дверь и ринулась прямиком к ним.
— Мамоооооооооочка, — закричала она, как только Лили опустила ногу на тротуар, Таш с разбегу всем телом просто врезалась в нее и ее тонкие руки сомкнулись вокруг талии Лили.
— Привет, куколка, — Лили наклонилась, чтобы поцеловать ее блестящие черные волосы, сверкающие синевой на ярком солнце.
— Папа! — она высвободилась из объятий Лили и бросилась к Нейту, чтобы осуществить одно из своих сказочных объятий.
Он наклонился, чтобы поднять ее на руки, подбросил в воздух, она сомкнула свои ноги вокруг его талии и закрепила в замок лодышки у него за спиной, опустив ему руки на плечи.
— Наташа, — пробормотал Нейт.
— Ваши вещи уже прибыли, — весело сообщила ему Таша, и на лице Лили довольное выражение сменилось испуганным, переместив взгляд от дочери к Нейту.
— Хорошо, — он улыбнулся Таш.
— Какие вещи? — спросила Лили, смутно улавливая, что из дома вышел Фазир, наполненный полностью своей джинн-яростью, пока стоял на крыльце.
Нейт не ответил, но перевел взгляд на Лили.
— Какие вещи? — повторила она вопрос.
Она спрашивала Нейта, но вместо него ответила Таш:
— Около миллиона чемоданов и несколько коробок. Для тебя всего лишь несколько пакетов, но все остальное папино.
От слов дочери, Лили скрестила руки на груди и стала переминаться с ноги на ногу, пристально посмотрев на Нейта.
Он опустил Наташу на землю, и Лили перевела взгляд на свою дочь:
— Зайди внутрь на секундочку, Таш, мне нужно поговорить с твоим отцом.
Таш приняла расстроенный вид.
— Тебе всегда нужно поговорить с моим отцом.
Лили вопросительно приподняла бровь, и Таш быстро поняла смысл, что обозначают приподнятые брови матери, у нее было много лет практики чтения смысла приподнятых бровей матери, к сожалению, Лили совсем недавно узнала про эту тактику, которая беспрекословно действовала на Ташу, пока не стало совсем поздно. Таш вбежала внутрь вместе с Фазиром, с треском захлопнув за собой дверь.
Лили резко обернулась к Нейту.
— Не хочешь рассказать мне, что происходит? — выпалила она.
— Мы собираемся обсуждать это на улице? — вежливо поинтересовался он, задавая этот вопрос, он, похоже, сохранял спокойствие.
Ее раздражение росло, но она ничего не могла поделать, чтобы как-то пробить его броню.
— Да, собираемся.
— Ты сказала мне переехать в Сомерсет, — напомнил он ей.
— Я не имела в виду сегодня!
— А что ты имела в виду?